Нина последний раз окинула празднично накрытый стол, чуть выровняла вилку, стряхнула с нарядной скатерти невидимую крошку. Хотя она ожидала гостей, но всё равно вздрогнула, когда в квартире раздался звонок. Прошлась нервными пальцами по вороту платья, поправила поясок и пошла открывать.
— Ираида, здравствуй, дорогая. – Нина широко распахнула дверь перед гостьей и отошла в сторону.
— Тебе, подруга. С юбилеем! – Ираида вручила хозяйке яркий букет в шуршащем целлофане, подарочный пакет и круглую коробку с тортом.
— Ну зачем. Я пирогов напекла, – принимая подарки, сказала радостная Нина.
— Знаю я твои пироги. Они тебе никогда не удавались. – Ираида сняла плащ, поправила причёску пред зеркалом. – Ну, веди.
Подруги вошли в комнату.
— Какой стол! А почему тарелки только три? А дети не приедут? – сыпала вопросами гостья.
— Дети с внуками приедут в субботу. А мы сегодня узким кругом посидим.
— И кто третий? – настороженно спросила Ираида и испытующе глянула на подругу.
— Увидишь. Сюрприз. Занимай место, какое приглянулось, – предложила Нина и пошла на кухню.
Вскоре она внесла в комнату вазу с букетом уже без целлофана, водрузила её на край стола. Они успели перекинуться парой слов, как в дверь снова позвонили.
Нина беспокойно взглянула на гостью и пошла открывать. Ираида прислушивалась к приглушённым голосам, шуршанию целлофана, пытаясь угадать, кто пришёл. Вскоре в комнату вошла Нина, прижимая к груди букет роз. Она отошла в сторону и в дверях показалась пышногрудая невысокая женщина с простым круглым лицом и крашеными в рыжеватый цвет кудрявыми волосами.
— Ты?! Зачем ты её пригласила? С ума сошла? – Ираида вскочила с места и гневно сверкнула глазами на Нину.
Испуганная новая гостья прижалась спиной к стене.
— Что ты вскинулась? Мой юбилей, кого хочу, того и приглашаю. Проходи, Тома. – Но Тома стояла у стены, как приклеенная, вся пунцовая.
— Не ожидала от тебя такого. Сюрприз приготовила, – пробормотала недовольно Ираида и отвернулась к окну.
Грудь её часто вздымалась под цветастой шифоновой кофточкой.
— Садись Тамара вот сюда. Я сейчас. – Нина снова ушла на кухню.
Всё время, что хозяйка отсутствовала в комнате, две гостьи молчали, не глядя друг на друга.
Нина вернулась, неся в одной руке вазу с розами, а в другой — открытую бутылку вина. Вазу она поставила на стол рядом с первой. И сразу начала разливать вино в пузатые бокалы на тонких коротких ножках, приговаривая:
– Я так рада, девочки, что мы снова вместе. Сейчас выпьем, станет веселее и легче. Даже не верится, что из моих пятидесяти пяти лет пятьдесят мы с вами дружим.
— Дружим? Ты так предательство называешь? – сказала гневно Ираида. – Как тебе в голову пришло пригласить её? – Она сделала ударение на слове «её», имея в виду Тамару, напряжённо сидевшую с торца стола. – Не хочу обижать тебя в такой день, а то встала бы и ушла.
— Хватит, Ида. Поднимайте бокалы. Я сама скажу. – Нина выпрямилась с бокалом в руках. — Я рада вас видеть обеих, девочки. Вы самые мои близкие люди. Мы изменились, постарели. Да-да, Идочка, не качай головой. Но у меня такое чувство, что сейчас Ида разревётся, заметив пятно от супа на подоле платьица, а Тамара сунет ей в руки свою потрёпанную куклу, успокаивая, и разревётся за компанию.
Женщины одно мгновение, молча, смотрели на Нину, а потом дружно прыснули. Они выпили. Нина суетливо предлагала салаты, сырно-колбасную нарезку…
— Огурчики попробуйте. Я сама мариновала. Чуть позже картошечку горячую принесу с мясом.
— Не суетись. Все попробуем. – Ираида накладывал себе в тарелку салат, не обращая внимания на Тамару.
Несколько минут в комнате раздавался только стук вилок по фарфору тарелок. Они выпили ещё. На этот раз тост сказала Ираида. Не удержалась и упрекнула подругу за неудачный сюрприз.
Они были совершено разные. Полная и скромная Тамара в голубом платье, с крашеными в рыжеватый цвет мелкими кудряшками волос. Маленькими виноватыми глазками она испуганно стреляла то на Ираиду, то на Нину.
На бледном лице Нины, покрытом сеточкой мелких морщин, выделялись большие, немного грустные зелёные глаза. Тёмные волосы коротко пострижены. Светлое платье в красные цветочек с пояском подчёркивало её по-девичьи стройную фигуру.
Высокая и сухопарая Ираида в своей цветастой кофте и чёрной юбке плиссе походила на строгую гувернантку. Обесцвеченные волосы начёсом взбиты в пышную прическу. В мочках ушей болтались длинные серьги, а на морщинистой шее – нитка крупного жемчуга. Она смотрела на подруг снисходительно, свысока. Те безоговорочно всегда отдавали ей первенство в красоте, элегантности и руководстве. Она всегда была самой капризной и взбалмошной из них. Но друзей, как и родителей, не выбирают.
Ида поставила на стол недопитый бокал и оглядела комнату, чуть прищурив глаза как кот на солнце.
— У тебя всё по-прежнему. Кажется, что ничего не изменилось, – сдержано, с чуть заметным пренебрежением, сказала она.
— Обои другие, диван новый купила, занавески. Скоро ко мне приедет Филипп, будет учиться в институте и жить у меня, — ответила на замечание подруги Нина.
— Уже? Кажется, совсем недавно отмечали рождение твоего внука. Как быстро летит время! А Павел, так и гуляет холостяком? – Оживилась Ираида.
Тамара прислушивалась к разговору, ловя каждое слово.
— Да, пока не женился, но у него уже есть дочка. – Улыбнулась тепло Нина, вспоминая взрослого сына.
— Ишь ты, какой шустрый. – Неодобрительно заметила Ираида. – Если бы не она, — мотнула головой в сторону Тамары, — Степан сидел бы сейчас рядом с тобой. – Она наиграно вздохнула.
— Зачем ты так? Степан погиб, чего говорить о нём. – Постаралась сгладить резкое замечание Нина.
— Ну да. Пусти козу в огород… На мой бы характер, я не только её не пустила бы на порог, а космы повыдергала бы. – Ираида свысока глянула на притихшую и пунцовую Тамару, а Нина накрыла дрогнувшую руку той своей.
— Не надо ссориться, девочки. Не портите мой день рождения. Ты, Идочка, у нас самая умная, самая принципиальная. Только когда я заболела и не выходила из больницы почти год, не ты, а Тамара сидела с моими детьми. Готовила, стирала, лечила, когда они болели, в школу и садик водила. Она, а не ты, – тихо повторила Нина.
— Ага. И Степана к рукам прибрала. Нет, я не против, если тебя этот факт не коробит. – Ираида сердито поджала губы в тонкую линию.
— Я думала, что умру. Врачи разводили руками. Почки отказали от бесконечных химий… Но мои дети были под присмотром, сыты и здоровы. А Степан… Я знала, на что иду, когда позвонила Тамаре и попросила взять на себя заботу о моей семье. – Нина замолчала ненадолго.
— Степан бы один не справился. В маленькой квартире, рядом с молодой и здоровой женщиной, какой мужчина бы выдержал и остался верен умирающей жене, которая превратилась в скелет. Я не с какой-то чужой и хитрой женщиной оставила их, а с Тамарой, лучшей подругой. А ты была занята карьерой. Ты согласилась бы стать матерью двум детям, хоть на время? Убирать за чужими детьми, мужем? То-то же.
Когда из больницы вернулась, меня ветром качало, еле ходила, сил не было. Краше в гроб кладут. Степан сразу признался во всём. Я сказала, чтобы он сам решал. Сказала, что если останется со мной, не позволю ему бегать к Томе. Через два дня он объявил, что решил уйти к ней. Молодому мужчине нужна здоровая женщина, а не ходячий скелет без сил. Я отпустила. Он приходил часто к детям, содержал нас, пока я не стала работать.
Думаешь, легко был отпустить? Ночи напролёт ревела, волосы на себе рвала. Жалела, что не умерла. Но не хотела силой привязывать его к себе… А потом он попал в аварию. Так что некого нам с Тамарой делить теперь. Степана нет, а мы живы. Дружба – она крепче любви. Любовь проходит, а дружба остаётся.
— Я гнала его назад, к вам с детьми. Поверь. – Вспыхнула снова Тамара.
— Молчи уж, – резко оборвала её Ираида.
— Степан не изменял мне. Я сама его отдала. Нет на Томе вины. Моя вина, что выжила. Меня Бог простил, жизнь сохранил. Не имею права судить никого. Нужно прощать и в первую очередь себя, — тихо сказала Нина.
Ираида слушала исповедь Нины и качала головой.
— Кому скажи, не поверит. Прямо мыльная опера, — пробормотала она чуть брезгливо, но без злости.
— А жизнь — она круче, чем кино. Такое сотворит, что фантазии не хватит придумать. Перетасовывает людей почище, чем крупье карты. – Стояла на своём Нина.
Тамара благодарно взглянула на неё.
— Лучше расскажи, как тебе в твоём замке живётся, – сменила тему Нина, обращаясь к Ираиде.
— Хорошо живу. Только гляну в окно, как мои сверстницы с внуками гуляют во дворе, такая тоска берёт, хоть вой. Вот слушала тебя и думала, какие вы счастливые обе. У тебя муж был, дети, внуки. Тамара, хоть и недолго, тоже замужем была, чужих детей понянчить успела. А я всё принца ждала… Квартира большая, дорогая мебель, ремонт… К Нинке придёшь, бывало, то на игрушку наступишь, то на детские вещи разбросанные наткнёшься. На ковре нитки да мусор вечно валялись. Разговаривали, а я всё с пола что-то подбирала, без дела не сидела. А у меня как в операционной чисто. Некому мусорить. – Ираида тяжело вздохнула.
— А ты, Ида, почему замуж не вышла? – тихо спросила Тамара и тут же смутилась от своей смелости.
Ираида коротко глянула на неё, но не ответила грубостью.
— Я хотела. Замуж. На выпускном уже беременная была.
— Ты? – удивлённо дружно вскрикнули Нина и Тома.
— Я. А чего так уставились на меня? Думаете, я каменная? Валерка сказал, что ему учиться надо, чтобы сама решала. Мать уговорила аборт сделать. После этого на парней глядеть не могла. – Ираида помолчала.
— Я в Степана влюблена была. В седьмом классе вместе сидели за партой, помните? Не красавец, но добрый парень. Яблоко принесёт из дома в школу, на перемене разделит пополам, поделится, – задумчиво призналась Ираида.
— Да. Степан такой был, – со вздохом сказала Нина.
— Я на выпускной платье сшила красивое, для него старалась. А у тебя, Нин, простое совсем было. А он провожать тебя пошёл.
— Нельзя нам девочки ссориться. Вместе надо держаться. Кто не без греха? Жизнь уже покатилась под горку, да как быстро. Если бы не моя болезнь… Для чего-то она дана была мне. – Нина тоже вздохнула и замолчала.
— Кто послушал бы, сказал бы, что спятили старухи. – Ираида покачала головой.
— Мы не старухи. Мы сильные женщины, прошедшие огонь, воду и медные трубы. И выжившие. Давайте выпьем за нашу дружбу, за Нину, собравшую нас вместе, примирившую нас. – Тамара подняла свой бокал.
Они выпили, а потом запели. У Ираиды был красивый сильный голос, а подруги подпевали. У Нины голос низкий, глубокий, а у Тамары, наоборот, высокий и звонкий. Ида руководила, рукой показывала, когда верхнюю ноту брать, как долго держать, где куплет оборвать…
Нина вызвала такси, отправила подруг по домам. Убрала со стола, перемыла посуду. «Такие разные, непохожие мы. У каждой свое представление о счастье. Судьба свела нас вместе и испытывала, кого болезнью, кого любовью, кого богатством. И всех вместе дружбой. Если бы начать с начала, готова всё повторить, кроме болезни. Всё правильно я сделала. Тогда нельзя было по-другому…»
Звонок телефона прервал размышления Нины.
— Ниночка, я уже дома. Хорошо посидели. Спасибо, дорогая, что собрала нас. Люблю тебя, — тараторила без остановки Ираида. — Через месяц у меня соберёмся, на мой юбилей. Тамаре я сама позвоню, приглашу. Не бойся, не обижу её.
Нина усмехнулась. Чтобы Ираида сама позвонила Тамаре? Это что-то из ряда вон. «Какие замечательные у меня подруги. Спасибо, Господи, что они есть, что я живу…».
«Если бы мы слушались нашего разума, у нас бы никогда не было любовных отношений. У нас бы никогда было дружбы. Мы бы никогда не пошли на это, потому что были бы циничны: «Что-то не то происходит» или: «Она меня бросит» или: «Я уже раз обжёгся, а потому…» Глупость это. Так можно упустить всю жизнь. Каждый раз нужно прыгать со скалы и отращивать крылья по пути вниз»
Рэй Брэдбери
Спасибо за лайк
