С мужем они прожили двадцать лет. Сыновья, двойняшки Егор и Матвей, поступили в училище, и впервые за много лет они остались вдвоем. И на этом все оправдания для мужа закончились.
Когда они только поженились, муж ласково называл ее ласточкой и подкладывал записочки в сумку. Бывало, Рита придет на работу, достанет косметичку, а там признание в любви. Все в бухгалтерии ей завидовали.
Потом родились мальчики. С самого первого дня горластые и неугомонные. Виктор был для нее поддержкой и опорой, качал одного мальчика, пока кормила другого, менял им памперсы, тащил огромную коляску по сугробам. Все было хорошо, но романтика из их отношений пропала – какая тут романтика, когда ей просто ногти подстричь некогда, не то, что сделать маникюр. Когда он принес на Восьмое марта мясорубку в подарок, Рита уселась на пол на кухне и расплакалась.
— Ты меня больше не любишь? – спросила она.
— Конечно, люблю, – ответил Витя.
— Тогда где цветы? Где признания в любви?
— Рита, ну что за глупости! Ты же сама жаловалась, что фарш плохой продают, а мальчики так любят тефтельки. Будешь теперь их хорошего мяса сама готовить – и тефтельки, и котлетки, и начинку для чебуреков.
— А я, может, в театр с тобой хочу сходить?
— Вот подрастут мальчишки, и сходим!
Мальчики росли, но ничего не менялось – театры, цветы, записочки и даже ласковое прозвище «ласточка» исчезли из их жизни. Рита сама находила мужу оправдания. Сначала садик, бесконечные болезни мальчиков, потом школа, секции и соревнования, потом подготовка к экзаменам, выпускной – ну, куда здесь вписать театр? Маникюр она себе уже делала, успевала, но Витя этот маникюр никогда не замечал.
И вот мальчишки уехали, и оправдываться больше было нечем. Приходилось признать – Витя ее просто больше не любит. Когда она набралась смелости и завела об этом разговор, муж рассердился.
— Опять ты глупости всякие городишь! Да кто сейчас ходит в театр? Вон, пошли телевизор посмотрим, чем тебе не романтика? Ну, хочешь, свечи зажжем!
Свечи Рита не хотела. Она хотела записок в сумочке и бабочек в животе. Идею, как решить проблему, ей подсказала Светка: у главбуха был юбилей, они все уже хорошо поотмечали, и Рита разоткровенничалась – дескать, пропала романтика.
— Да какая романтика! – возмутилась Светка. – Сумки из магазина притащи, борщ свари, котлет нажарь, пол помой, ботинки ему почисти! Это что, романтика? Это называется прислуга! Так что мотай на ус – я, как перестала своего обслуживать, он быстро зашевелился. А то придумали себе домработниц! Мой теперь сам посуду моет и каждую пятницу выводит меня в ресторан.
С Витей все сразу пошло не так. Не обнаружив в холодильнике привычной еды, он устроил скандал. А когда она отказалась погладить ему рубашку, обиделся и поехал к маме. Та позвонила и отчитала Риту. Но Рита решила стоять до конца – это что же, всю оставшуюся жизнь так жить? Не поцелует ее, не обнимет лишний раз, словно она и правда прислуга какая или соседка.
Котлеты Витя стал покупать замороженные и жарить сам. Рубашки сменил на футболки. И вроде как изменился – к парикмахеру сходил, а не к маме, как обычно, одеколон распаковал, который она ему на двадцать третье подарила. Но Риту вроде как не замечал, обижался. А вскоре и вообще заявил:
— Я подаю на развод. Ты права была, Ритка, что-то ушло у нас, нечего друг друга мучить.
Переехал к маме. А та не преминула позвонить и сообщить Рите:
— Ой, у Вити на работе такая девочка хорошая – приносит ему обеды, говорит, что все равно много готовит по привычке, не успевает съедать. Нет, не разведенка – молодая совсем, от родителей недавно съехала.
Что же, этого стоило ожидать – ради кого еще он так одеколонам поливался? Рита не то, что не расстроилась, но решила не думать пока об этом.
Но вот о чем еще думать, она не знала. Сначала по совету той же Светки принялась ходить на свидания, выбирая кавалеров в приложении для знакомств всем отделом во время обеда. Мужчины, прошедшие тщательный отбор требовательной бухгалтерии, казались Рите скучными: они нудно жаловались либо на бывших жен, либо на глупое начальство, хвастались новой машиной или интересовались размером ее жилплощади. Все это вызывало у нее зевоту, и чтобы ее скрыть, она чуть челюсть себе не вывихнула.
Решив, что для новых отношений она пока не готова, Рита решила завести собаку. Посовещавшись с коллегами, взяла таксу – у Светки раньше такса была, и она всем теперь ее рекомендовала.
Справляться со щенком было сложно – он не слушался, грыз все подряд вещи, а на улице убегал, стоило ей ослабить проводок. Светка посоветовала ей кинолога.
— Холостой мужчина, между прочим, – игриво сообщила она.
Кинолог был немного помладше Риты, и кольца у него на руке, и правда, не было. Но Риту больше интересовало не это, а то, как тот так легко справился со щенком – после пары занятий ее такса уже слушалась Германа, словно служебная собака в фильмах про детективов.
— Как вам это удается? – спросила она немного игриво.
— Да пустяки! Я раньше в детском доме работал, по сравнению с моими сорванцами собаки – сущие ангелы!
Это признание сильно удивило Риту.
— В детском доме?
И Герман ей рассказал, что по образованию он дефектолог, и до недавнего времени работал с детьми, в основном в детском доме. Рассказывал воодушевленно, но когда Рита спросила, почему он оттуда ушел, Герман вдруг замкнулся, посмотрел на часы и сказал, что у него скоро придут следующие на занятия.
Что и говорить, Герман ей понравился. Загадочный, явно с какой-то драматической историей в прошлом, при этом в отличие от тех мужчин, с которыми она ходила на свидания, не стремился скинуть свои проблемы на Риту.
— Хороший мужик, надо брать, – согласилась Светка.
Но даже она не смогла придумать, как его покорить.
Придумала сама Рита. Так как занятия ее собаке больше не требовались, она нашла повод, чтобы обратиться к нему. И повод этот подсказали сыновья.
Они приехали на каникулы, и Рита боялась, что мальчики тяжело перенесут их расставание с отцом, но те словно и не заметили этого. Да и дома они почти не бывали – все друзья и подружки, а тут уже и обратно пора.
— Что же так быстро? – расстроилась Рита. – Я думала, что вы еще дома побудете!
— Ну, мам… – протянул Егор.
— Надо было вам еще детей рожать, – беззастенчиво сообщил Матвей. – Было бы за кем ухаживать.
И Рита задумалась – а что если ей усыновить ребенка? Рожать уже поздно, а вот усыновить – в самый раз. Помнится, на заре их отношений они с Витей поговаривали об этом, но потом он передумал. И, конечно же, за консультацией она обратилась к Герману.
Герман откликнулся с радостью – оказалось, что все не так просто: нужно сначала посещать специальную школу приемных родителей, потом получать разрешение, притом еще и от мужа, так как они до сих пор официально не развелись.
Говорить Вите о том, что она решила усыновить ребенка, Рита не хотела. Поэтому позвонила и попросила поскорее оформить их разрыв официально.
На другой день позвонила свекровь.
— Что, нового мужика себе нашла? – беспардонно спросила она.
— Нашла! – выпалила Рита. – Но это не ваше дело!
Честно говоря, несмотря на частые разговоры и свидания, Герман никак не делал шаг навстречу. Но Рита ловила на себе его заинтересованные взгляды, точно знала, что он живет один – иногда Герман мог позвонить ей по видеосвязи поздно вечером, и никаких женщин в округе не наблюдалось, так что она надеялась, что он просто нерешительный.
— У него там какая-то жуткая история была в прошлом! – сообщила Светка, которая всегда все знала. – Вроде болезнь или нечто такое!
Смотреть на фотографии детей было сложно: ей хотелось усыновить всех разом и не усыновлять никого, так как ни от одной фотографии сердце не ёкало. В итоге она нашла девочку с подходящим статусом и не такой страшной историей, как у других (Рита реалистично оценивала свои возможности) и поехала знакомиться. Что это точно будет девочка, она знала – хватило ей пацанов, а вот о девочке она всегда мечтала.
Пока ждала в комнате девочку по имени Маша, Рита увидела мальчика. Старше, чем она планировала, тем более мальчика. Но вот тут сердце ёкнуло – он был так похож на Матвея! А Матвей, в свою очередь, очень похож на ее отца. И Рита, поговорив с девочкой Машей, которая смотрела в сторону и не обратила внимания на куклу, которую Рита привезла ей в подарок, чуть краснея, поинтересовалась:
— А что это был за мальчик?
Мальчик оказался хороший. Звали его Юра (как и ее отца), был он сохранным, первые два года провел с матерью, но было, конечно же, одно но – был он носителем вируса иммунодефицита, что отпугивало всех потенциальных усыновителей. Отпугнуло и Риту. Но почему-то она никак не могла забыть его. И через неделю не выдержала – решила попробовать и хотя бы познакомиться с ним.
— Я обязательно приеду еще, – пообещала она.
Мальчик покачал головой.
— Все так говорят, – сказал он.
Это было сказано таким взрослым и понимающим тоном, что сердце у Риты сжалось.
— Я приеду, – твердо сказала она.
Конечно, ей нужно было подумать. И, конечно, она пошла советоваться с Германом. Описав ему ситуацию, Рита сказала:
— Не знаю, что делать. Такой хороший мальчик, запал он мне в сердце, но эта болезнь… Страшно, не представляю, как можно с ней жить!
Обычно Герман давал ей много советов, но тут разговор не пошел, и он быстро выгнал ее под предлогом, что ему нужно по делам.
Странно, но Рита не особо расстроилась – то, что сначала начиналось для того, чтобы влюбить и очаровать собой Германа, в итоге стало для нее более важным, даже если Герман никогда не обратит на нее внимания. Испугался, наверное, но оно и понятно – Рита и сама была изрядно напугана.
Весь вечер Рита читала в интернете, и чем больше читала, тем больше успокаивалась – все оказалось не так уж и страшно, как она думала. Увлекшись чтением, она даже сожгла жаркое, так что форточку пришлось открыть, а то дышать совсем было нечем.
В дверь позвонили. Первой мыслью Риты было – Герман! Может, наконец-то все сдвинется с мертвой точки?
Но это был не Герман. На пороге стоял Витя.
— Ты что здесь делаешь? – удивилась Рита.
Он принюхался и спросил:
— Ты кого-то сожгла? Нового этого своего, что ли?
Так и сказал — «кого-то»! Рита так рассердилась, что решила захлопнуть дверь перед его носом, но Витя уже успел протиснуться внутрь.
— Да погоди ты, – примирительно произнес он. – Матвей в больницу попал, кажется, компрессионный перелом.
Дыхание у Риты перехватило.
— Что с ним? Как это перелом?
Оказалось, что Матвей упал с высоты, и у него сотрясение и подозрение на компрессионный перелом позвоночника.
Конечно же, они поехали вместе к Матвею, забыв и о своем разводе, и обо всех других своих проблемах.
Рита не знала, как так вышло, но когда она расплакалась, увидев сына на больничной койке, Витя обнял ее, и произошло это так естественно, будто и не было бумажки, сообщающей об их разводе.
— Ласточка моя, ну, не плач, успокойся. Все будет хорошо.
И само так получилось, что из больницы они вместе поехали домой. И вместе съели сгоревшее рагу. И только когда под утро Витя принялся мечтать, как они летом поедут с мальчиками на Урал, и таксу с собой возьмут, куда уж без нее, Рита вспомнила про Юру. И как такое рассказать Вите, если даже Герман испугался? Но она рассказала – сразу, пока еще можно было притвориться, будто не было этой ночи.
— Я ему обещала, – закончила она свой рассказ.
Витя помолчал. Потом сказал.
— Ну, раз обещала, значит, поедем.
— Правда?
— Ну, конечно. Мы же с тобой говорили об этом, помнишь? Когда дочка у нас никак не получалась. А что, может, все же девочку?
— Я ему обещала, – повторила Рита.
— Да я это так… Мальчик – так мальчик, нам не привыкать, ведь так? Так когда поедем?
Рита приподнялась и внимательно посмотрела на Витю.
— Тебя что, подменили? Откуда такие перемены?
Витя рассмеялся.
— А ты помнишь, почему я на тебе женился?
— Потому что любил? – кокетливо спросила она.
— Потому что от мамы хотел сбежать! Весь мозг она мне съела.
— Ах так! А я думала, ты понял, что я – самая лучшая на свете.
— Так и есть! Я понял! Но сердился очень. А потом перестал. Но думал, что ты меня на порог не пустишь, мама сказала, что у тебя кто-то есть…
Рита усмехнулась.
— Все-то твоя мама знает.
— Так что? Есть кто-то?
Можно было и соврать для острастки. Но почему-то не хотелось.
— Нет. Никого нет.
Витя заметно приободрился.
— Ну, значит, едем знакомиться с сыном, так?
Светка сказала, что она так и знала, что Витя к ней вернется. Все-то она знает, эта Светка…
