Захаров трясся в автобусе и из окна смотрел.
Духота в салоне утомляла, а гомон пассажиров начинал раздражать; но вот наконец показался поворот на деревню. Вот и вывеска «Ключики».
У махонькой остановки столпились встречающие, и просто зеваки.
Захаров начал выходить из автобуса, вытаскивая свой чемодан на колёсиках, показалось что подбежала девчоночка. Футболка длинная, на голове — хвостик.
-Папа!
Детские ручонки ухватились вдруг за ручку его чемодана. Захаров отпихнул и повернулся к девчоночке задом, рядом бабулька встала:
-Вас, папаша встречают.
Разозлился Захаров:
-Нет это не меня! С чего взяли то, вообще не знаю кто это! У меня два сына!
Однако девчонка именно на него смотрела, ожидающе, подбежала и заглянула в глаза:
-Папуля, ты что не узнаешь меня? Я так тебя ждал!
-Чего тебе девочка, что пристала? — оторвал ее ручонки от себя Захаров и осекся.
…Олежка?!
Но что это?!
Сын, Олежка, одет как девчонка. На голове хвостик, футболочка желтая, белые штанишки.
-С ума что ли ты сошел сын, так одеваться? Рехнулся?
-Да нет, — перестал улыбаться сын. — А что, не нравится?
-Да я тебя за девку принял! Где твоя мать?
Добежали до дома быстро, всю дорогу Захаров на сына шипел и пальцем в спину тыкал.
-Эк тебя не узнать стало! Сколько меня тут не было, год?
-Да, папуля.
-Да какой я тебе папуля?! Нук резинку сними! — содрал он заколку с волос мальчишки.
Хвостик распустился и длинные золотистые волосы рассыпались по плечам. Стало совсем как у девчонки.
-А нук обратно! Ищи! Энту… Как её… Тьфу! Ты пацан или девка?!
***
…Бывшая жена Зинка нашлась в гамаке за оградой, лежала там в тенечке деревьев, подремывала.
-А, ты, — улыбнулась она в гамаке и потянулась как кошка. — Чего пожаловал? Алиментщик.
-Папа! — послышался голос с веранды.
Второй сын, Димка, выхаживал по веранде с веником, подметал пол. Патлатый тоже, волосы аж до плеч отросли и болтаются. А ведь пацану десять лет!
Захаров потерял самообладание и раскричался:
-Что это происходит тут? Зинка ты куда смотришь? Ты в кого пацанов превратила?
-Не ори! — отозвалась в гамаке супруга бывшая.
С достоинством вышла из своего гамака. — Вот с тех пор как ты нас бросил… И доказал подлость мужской сущности… С тех пор я и решила, что сыновей воспитаю по-своему!
-А по-своему это как? Нарциссами сладкими?!
-Ну почему же нарциссами? Мягкими. Добрыми. Сострадательными. В-общем не такими как ты!
Зинаида открыто насмехалась над ним. Повернулась и лениво пошла к дому, покачивая…
Захаров поморщился и отвернулся.
А она изменилась. Налилась соком. Фигура её стала женственной и вообще, похожей на грушу…
-Я понял! Ты мстишь мне за то что от тебя ушел, так?
Зинаида остановилась, обернулась и растянула губы в улыбке.
-Да что ты. Я даже рада, что ты избавил меня от своего присутствия.
***
Тёщин дом был знаком до боли. Захаров знал в нём каждый закоулок. Всё тут изменилось после его отъезда тоже, но сориентироваться помогали мальчишки. Шёстилетний Олег и десятилетний Димон натаскали в баню дров и печь растопили, в это время Захаров сбегал на колонку с флягой и воды нанёс полну кадушку.
А пока баню ждали, Захаров самолично состриг хвостики и побрил сыновьям волосы.
-Чтоб я больше не видел такого.
Димка сердито губы дул, задавая неудобные вопросы:
-А ты почему не живёшь с нами? Ты нам нужен.
-Но я не нужен вашей матери.
-А мама сказала…
-А ты ей не верь! — оборвал сына на полуслове Захаров. — Она тебе наговорит…
Второй сын щурился на солнышке хитро, смотрел на отца, пока ждал своей очереди.
-Пап, а я осенью в школу пойду. Мама сказала, что ты купишь мне рюкзак. Пап, а давай на рыбалку сходим вместе? А давай купаться на речку потом? А то у всех папы на речку привозят на мотоциклах, а мы с Димкой…
-И сходим! — торопливо кивнул Захаров. — И купим. Но сначала я вас в баньке попарю.
Мальчишки росли, менялись на глазах и Захаров понимал, что недалёк тот день, когда собственные сыновья войдут в трудный возраст и пиши пропало потом, не закрыть им рты, обещаниями и подарками.
***
-А нормальных вещей то у вас нет? — раздражался Захаров, когда вещи на плечиках в шифоньере перебирал.
Висели свитерочки, футболки ярких девчачьих расцветок.
-Дура, — только и мог шептать в бессилии Захаров.
-Ты надолго приехал? Ночевать иди к Егоровым. Они твои родственники.
-Я тут буду ночевать! — повернулся и заявил Захаров. -Тут и точка.
-Ещё чего, — рассердилась Зинка. — Лететь отсюда не хочешь, соколиком?
-Мама, пусть папа у нас ночует! -завопили мальчишки.
-Ну пожалуйста! Мамуля, мамуль, пожа-а-алуйста! — умоляюще заныл младшенький. — Можно он у нас останется? Если нет, то мы с ним пойдём.
Зина нахмурилась:
-Ладно. Только я тогда в доме ночевать не останусь, к Маринке пойду.
Наготовила Зинаида еды к приезду бывшего мужа как на праздник: зажарила в духовке цыплёнка-бройлера, салат из овощей с огорода и свежей зелени, с картофелем шаньги.
И всё своё, домашнее, как скучал по этой простой но очень вкусной пище Захаров.
-Не уходи, — попросил Захаров Зинку, когда сели ужинать а та вдруг завернулась в шаль и у дверей в галоши обулась. -Посиди с нами, а потом мы тебя до Маринки проводим.
-Нет, не хочу, вы ешьте, — заявила женщина. — Пойду я, приду утром.
-Её дядя Женя проводит.
Повисла в доме неловкая тишина. Зинаида юркнула за дверь и исчезла, а у Захарова вытянулось лицо.
-Какой ещё, дядя Женя? — повернулся он к сыну.
Аппетит сразу пропал. Захаров покидал в рот еду и стал молотить зубами. И лоб свой хмурил.
«В деревне только два Женьки подходящего возраста. Крутилин который в клубе танцует, да Крапивин, но тот женатый. С которым из них Зинка крутит?»
Ну до чего же коза, — злился мужчина. -У ей тут два пацана растёт, а она вертит задом.
-Я вас заберу, — посмотрел он на сыновей.
-А мама?
-А мама других детей себе пусть нарожает.
Димка с Олежеком перестали веселиться и посмотрели на отца долгими напряженными взглядами, и в обоих пацанятах Захаров вдруг увидел себя.
Такие же хмурые брови, глаза, носы.
-Нет папа. Я с мамой останусь, — проговорил Димка.
Видно было что это решение ему далось с огромным трудом. Олежек же промолчал, только погрустнел моментально. Детская беспечность исчезла с его лица.
***
А Захаров не спал.
Закрыл избушку с детьми и двинулся к дому Маринки Печёркиной, подружки Зинки. Та как назло тоже разведёнкой была, вот и ещё причина озабоченности складывающейся ситуацией, у Захарова появилась.
В доме Печёркиной свет горел во всех окнах. Захаров перелез через забор, порвал брюки и чертыхаясь тихонько, подобрался поближе к окну кухни.
И там, через слабо просвечивающиеся занавески высмотрел фигуру мужскую, услышал весёлые голоса. Ярость заполонила Захарова от увиденного. Не задумываясь о последствиях, побежал он к дверям в сенях и подёргал. Закрыто.
-Ах вы гулеванки, закрылись. Окрывай говорю, пока дверь не выломал!
-Не ломай дверь! — вдруг услышал он бойкий голос Маринки. -Кто мне её потом будет чинить? Ты что-ли, Захаров?
Маринка открыла ему дверь, оказалось что входная дверь была открыта и зашторена от комаров тюлем.
-Здра-а-а-асте, — улыбаясь, протянула розовощёкая Маринка Печёркина. — Это откудова такого красивого дяденьку к нам принесло?Хи-хи.
Захаров вошёл в дом, будто так и нужно, с порога отыскал глазами Зинку, та сидела за столом, рядом с Крутилиным.
-Здоровеньки были.
-Здоровей видали.
Зинаида сердито смотрела на Захарова:
-Чего ты? Детей одних оставил, ну вот какой из тебя папаша?
-А ты чем лучше? — рассердился Захаров, — Не успел я приехать, хвостом махнула и помчалась на гульки! Это вот мне теперь понятно стало, чем ты тут в деревне оказывается, занимаешься!
-Ха-ха-ха, — вмешалась Маринка, — Хорош уже. Никак ревнуешь Зинаиду?
-Вот ещё, — рассердился Захаров. -Я из-за детей волнуюсь!
***
Пока за столом сидели, Захаров понял, что Крутилин явился, чтобы за Мариной ухаживать.
«Ах он кобель, и с той, и с этой решил интрижки крутить. А разведёнки эти сразу обрадовались! Ишь как привечают, аж стол накрыли».
Уходили мужчины вдвоём. На улице Крутилин сразу же обозначил:
-Маринка — моя. Ревность свою не выказывай, Зинаида твоя сама по себе, я — сам по себе.
-Да кто ревность выказывает? Показалось вам.
-Ну-ну.
На душе у Захарова стало так легко после признания бывшего друга. Пока по домам шли, успели поговорить, Захаров выпытал, не гуляет ли с кем Зина.
-Нет, Егор, она у тебя ни с кем. За ней столько мужиков увивалось, всех шлёт прямым текстом. А с какой целью интересуешься?
-Да так, ни с какой, я за своих пацанов волнуюсь, — буркнул Захаров.
***
Утром Захаров спал и слышал как сыновья шептались:
-Пусть папка спит, а ты пока во дворе подмети.
-А почему я? А ты что будешь делать?
-А я дома пока приберусь и к курям сбегаю, корм дам. Надо чтобы папка видел что мы с тобой хорошие. Может быть, тогда… он к нам вернётся.
Захаров перестал во сне улыбаться и полежав немного встал, вышел на крыльцо, потянулся и посмотрел на улицу. Тут, с высокого крылечка то почитай, по деревни видно.
-Травы наросло, нужно скосить, — пробормотал Захаров. И косу нашёл, в сараюшке. И начал косить траву, даже не помывшись и не позавтракав. А когда скосил часть, со стороны заднего двора, там где стайка, вышла Зина с маленьким ведром молока.
-А, ты тут? Ты козу доила… Как хочется козьего молока, — улыбнулся Захаров.
Зина стрельнула по нему недовольным взглядом:
-Оставь, я сама скошу.
-Да я сам, Зинка. Чего мне тут лежать.
-Вот именно, чего лежать, ты ту не нужен. Езжай к своей Светке.
Захаров убрал улыбку, убрал в сарай косу. И сунув руки в карманы, последовал в дом, там ходил за Зинаидой по пятам и всё ждал, когда выпадет удачный момент, чтобы выговориться.
-Зина, ты не поверишь наверное.
-Не поверю конечно.
Зинаида была хмурой, не смотрела на бывшего мужа и молоко цедила, через марлечку.
-Я за вами приехал, Зина.
Женщина не перестала лить молоко и ухом не повела. Будто и не слышала ничего.
-Ну Зин. Ну скажи что-нибудь.
-Ты нам не нужен. Езжай к своей Светке.
-Да нет уже никакой Светки, я давно с ней расстался. Потому что не могу. Меня к вам тянет. Вот тянет и всё, хоть что ты будешь делать.
-Что, ипотеку наверное стало тяжело платить? А я тебе денег всё-равно не дам, хоть что ты мне тут рассказывай.
Зинаида закончила переливать молоко и убрала банку в холодильник.
-Да какие деньги Зин, при чём тут деньги.
Захаров стоял руки в брюки и не знал, как бывшую жену убедить.
-А я вот вчера где-то брюки порвал. Ты зашьёшь?
-Еще не хватало. Я теперь не жена тебе, ничего шить не обязана.
Захаров промаршировал в залу и нашёл там в серванте корзинку с иголками-нитками, взял белую нитку, взял иголку и пошёл в кухню, встал маячить перед глазами бывшей жены.
Брюки его были чёрными, нитки белыми, но ей кажется, было всё равно.
-Блины сделаю, — проговорила Зина. И нагнувшись к шкафчику, достала миску.
Захаров загляделся на её фигуру «грушу». Ну а как тут не заглядеться, когда вон оно что, красивая она такая стала. Раньше тощей была как все, а теперь округлилась везде где нужно.
И лицо её перестало быть «детским».
Его Зиночка повзрослела, да как же хочется её обнять и прижать к себе, увести в спальню.
-Пошёл вон, — шлёпнула зазевавшегося бывшего мужа полотенцем Зина.
-Ай! Ты что делаешь!
…А квартиру он в городе взял, в ипотеку. Он так мечтал из этой деревни вырваться и жить в городе. Квартиру помогала оформлять риэлтор, симпатичная разбитная Светка. Так и увязалась она с ним, эта Светка.
Зина в город перебираться не хотела, жила себе со своей старенькой матерью, в «фамильной избушке». Мать у неё больная была, почти лежачая, Зина и упёрлась, мол город погубит маму.
А он, Захаров, чах в этой избушке, чах в этих «Ключиках», так ему хотелось в город, казалось что там — совсем другая жизнь. И казалось ему всё время, что тут, в «Ключиках» они не живут, а так, временно. И настоящая жизнь начнётся потом, в городе.
В материнский капитал Зина вцепилась хваткой бульдога: на ипотеку, говорит, не дам, нам не нужна квартира в городе. Эти деньги говорит, пойдут детям на образование.
А образование это ведь когда будет, лет через десять, не ранее. А жить хочется ведь сейчас, сию же минуту.
Ну да Бог с ней ипотекой, Захаров и сам с нею управлялся. Вот только пожив в городе, он вдруг понял о том, как хочется обратно в деревню…
Как устал он от шумного, суетливого города. Устал от равнодушных людей, бредущих по своим делам по улицам. Тут ни до кого никому нет дела. Проснулся, идёшь на работу, после работы домой и сидишь так, в четырёх стенах. Ни тебе ни рыбалки, ни на крылечко выйти посидеть на закат посмотреть, на траве поваляться, ни бани.
***
У Светки дочь была, восьми лет. Такая капризная, только и слышно от неё было: купи то, это. Захаров смотрел на Светку, вроде бы нравится, а потом смотрел на её капризную дочечку и понимал: нет, он не привыкнет к ней. Никогда не привыкнет, ведь у него свои дети есть, свои пацаны.
Со Светланой распрощался по-быстрому, та только посетовала что зря потратила время на него, могла бы с другим «замутить» лучше.
-Да ну эту мутную Светку, — решил Захаров.
Простая, своя честная Зинка, не чета ей. Так и приехал, чемодан в руки да в «Ключики».
И вовремя как оказалось. Зинаида тут совсем вздурела, сыновей в девчонок потихоньку превращать стала.
***
Захаров ел завтрак и глазами по столу шарил: а вот шаньги вчерашние, а вот Димка с Олежкой испекли трубочки вафельные. Между прочим, хорошо научились, молодцы, что сказать.
А вот яйца фаршированные, вот булка, к ней масло домашнее, сливочное, ммм, от такого стола и уходить не хотелось.
Сама Зина с фигурой груши сидела и чистила рыбу, и так ловко у неё получалось, будто всю свою жизнь только этим и занималась.
-Ты с рыбой что будешь делать, Зинуль? — поинтересовался мужчина.
-Тебе то что? Ты разве не уедешь, через полчаса автобус.
-Пожарь рыбку пожалуйста.
-Пожарь, мама, — тут-же подхватил просьбу Олежка.
Зина бросила нож и рыбу, наскоро вымыла руки и убежала в закуток спальный.
Захаров помялся немного и пошел за ней.
-Зина, Зиночка! Прости меня дурака, давай начнём всё сначала!
-Нет, — отталкивала его от себя Зина. -Ты уехал, ты бросил меня с детьми и больной мамой. Это из-за тебя мама…
Захаров зажмурился и чуть не расплакался:
-Нет! Я же звал вас в город.
-Я детей тебе не отдам, уезжай, слышишь!
-Да как же я уеду, ты из парней мне девчат лепишь. Назло всё делаешь да?
-Дурак ты! У мальчишек длинные волосы — модно!
-Зачем им модничать, пусть мужиками растут!
-Да как им мужиками расти, если в доме одна мать! Нет отца! Тебя нет!
Захаров обнял жену. (Пока бывшую). Обнял и держал так, пока та брыкалась. Та с кулаками вначале, потом заплакала, запричитала сбивчиво о том, как ей страшно было когда мать ушла, когда осознала что одна осталась.
-Прости, — попросил Захаров.
-Никогда не прощу.
«Простит», — подумал Захаров, и ещё крепче прижал к себе жену, бывшую…
