– После того, как ты меня отвергла…
– Я? Тебя? Побойся Бога.
– Я решил съездить на дачу, развеять душу. И отдохнуть от тебя.
– Ах, вот как! Запомню. Может быть, дам тебе отдохнуть надолго.
– Молчи, женщина! Мужчина говорит.
Сел в электричку, и поездка стала событием. Мадам, грандиозным событием. Не смейся. Сейчас увидишь.
Я разглядывал пассажиров вагона. Своеобразное сообщество, сбитое в одно место стенами вагона. Сообщество существовало отдельно от того, что происходило за стенками, само по себе, будто в безвоздушном пространстве.
Только крыши будто нет, и Силы Небесные наблюдают, какое оно, человечество.
И я наблюдал за людьми и теми, кто считал себя людьми.
– Но ты себя тоже причислял к…
– Я ошибаюсь, как и все смертные.
Слева за проходом пожилая женщина противным резким голосом ржавого металла и надменной интонацией во всём правой женщины кричала на весь вагон соседке о своих ничтожных домашних делах.
– Ну, конечно, домашние – значит, ничтожные. А валяться на диване и воображать о человечестве – дело грандиозное.
– Не перебивай.
Она вбивала слова в мой череп, как гвоздь, по самую шляпку. Я попросил женщину говорить потише. Она сверкнула тускнеющими от старости глазами и прокричала: если вам не нравится, перейдите в другой вагон.
Как известно, наука не в силах найти признаки закономерности в женской логике.
Вошла новая пара. Мужчина еле передвигал своё дряхлое тело. Впрочем, он был не стар, и я скоро понял причину его ранней разбитости. Его жена, женщина в полной силе, закричала на него: куда ты садишься! Ты не видишь, вот здесь удобнее? (Урод, – казалось, мысленно говорила она своей интонацией). Потянула мужа за локоть и перевела на скамейку напротив меня.
– Женщины сегодня любят властвовать, – сказал я ему.
Он слабо перевёл глаза в мою сторону, чуть пошевелил губами, взглянул на жену и промолчал. Его жена зло посмотрела на меня.
– Повесь мою сумку!
Мужчина вяло пошевелился. Я вскочил, чтобы помочь, но женщина вырвала сумку из моих рук.
– Свою сумку я повешу сама! (Бззз!) – женская логика продолжала давать материал исследователям непостижимого.
Прямо напротив меня место пустовало. Но свято место пусто не бывает: в вагон вошла очень пожилая женщина, свернула выцветший серый зонтик с запавшей секцией и, приподняв котомку в чёрном платке, протиснулась ко мне. Одета аккуратно и чисто, но в её одежде одна часть не сочеталась с другой. Кофта – шёлковый полубалахон, – полупиджак, какими Турция снабжала нас в начале 90-х. Под кофтой – мощи, кожа и кости. Узкие молодёжные чёрные брючки, плоские бёдрышки, ножки – два чёрных карандашика. Платочек неизвестного времени и цвета. Лицо тёмно-свекольное, всё в морщинах, но глаза ясные, промытые, карие. Из них то и дело выбегали слёзы, хотя женщина старалась их сдерживать.
– Скажите, пожалуйста, когда будет Рекуновка, я плохо слышу объявления, – слабым голосом попросила она меня.
Понятно: едет в Дом престарелых. Старушку, значит, выгнали из дому то ли родственники, то ли мошенники, заставив подписать бумагу на отречение от собственности. Сейчас мошенники отбирают у пожилых людей вся и всё, и нет на них управы: чиновники – сами мошенники.
Лик судьбы каждого из нас, богатых или бедных, сидел против меня с мокрыми глазами. Лик судьбы, и ее же не прейдеши. Мне стало немного жутко.
А между тем поезд тронулся с места, постепенно набрал скорость и выскочил из столицы.
День дождливый. Поезд мчался между подмосковными лесами и станциями, деревья грустили, опустив намокшие ветви, как плети. Площадки станций пустынны – редкие люди пробегали к кассе под зонтиками.
Я продолжал озирать человечество, среди которого существовал, составляя с ним единую массу. Мы все вместе стремительно мчались в тёмное Ничто.
Через скамейку от меня сидел плотный круглоголовый (голова обрита наголо) мужчина и увлечённо что-то рассказывал сидящему напротив мужчине, прерывался лишь тогда, когда его слушатель выскакивал в тамбур курить, сопровождаемый словами радио «в электричке курить запрещается». Но кто сегодня выполняет указания чиновников, все понимают: чиновники издают законы не для их выполнения, а для того, чтобы показать, что они усиленно трудятся.
А я удивлялся обилию мыслей круглоголового. Их хватает на длинный путь. Периодически он прикладывался к банке с пивом, чтобы прополоскать горло и мозги, и снова заполнял вагон словами и подобием мыслей.
– Но ты сам способен…
– Я – по делу. Впрочем, да. Ты права. В сущности то же самое.
В средине вагона компания молодых людей хлебала из банок пиво и кое-что покрепче, доставая бутылку из-под скамейки, громко разговаривала и смеялась вульгарными голосами.
Прошли новоназванные полицейские, не обратив внимания на молодых людей: они ведь ещё никого не убили.
В ряду наискосок, сидела молодая пара. Девушка обхватила руку парня выше локтя обеими руками, прижалась к его плечу щекой и преданно смотрела на юношу. Молодой человек выпучил глаза и приоткрыл рот, сидел недвижно, парализованный чувством. Но – славная парочка.
За молодой парой девушка играла голоском в «мобильник», явно подыгрывая кому-то на другой стороне космоса. Женщины – прирождённые актрисы. Они вам разыграют какой хотите образ, соответствующий вашим желаниям и представлениям их мужчин о женщине, пока они ещё только готовятся составить что-то единое с вами. А потом, когда играть уже не нужно: дело сделано, – они себя покажут. Впрочем, не будем думать о худшем. Девушка мне показалась славной, и я любовался ею. Платонически!
– Ну, конечно! Ты же учил, любование мужчины женщиной – вид секса.
– Я учил понимать для себя, не для тебя.
Женщины! Вы вымираете, превращаясь в железных леди. Страсть к железке! Простите.
– Но я…
– Ты ещё не проявилась, молода.
– А тебе властвовать…
– Я мужчина! «Жена да убоится мужа своего». Закон Универсума. Властные женщины –против его закона.
*
Вошли контролёры, они обнаружили, что визгливая женщина налево едет в скоростном поезде по билетам обычной электрички.
Сначала она ничего не могла понять: я купила билет, села….
Не в тот поезд, объяснили контролёры. Платите штраф и доплату за скорость.
Событие пришибло даму, обычно правую всегда и везде. Она долго молчала. А потом, зыркнув на меня глазками, уже тише, хотя и раздражённо, объяснила соседке, почему она, никогда не ошибающаяся женщина – завидуй ей всегда ошибающееся человечество, – на это раз ошиблась. Её выбило из колеи внезапное непослушание мужа, – преступление мирового масштаба.
Я смотрел на общество пассажиров вагона, и поток мыслей тёк откуда-то через мою пустую голову.
– Эта крохотная планетка, – думал я или кто-то думал мною, – болтается среди сонма громадных звёзд – «бездна звезд полна, звездам числа нет, бездне – дна», – звёзд, туманностей, чёрных дыр и всяких других ужасов.
Нашу планетку можно измерить ученической линейкой, но человек на ней пытается разгадать всю бесконечность Вселенной. Зачем это ему? Предприятие безнадёжное, как известно. Но он тщится своим крошечным умом вобрать в себя весь таинственный Универсум. Но в таком тщании его спасение. Иначе гибель.
Не в тучных стадах и пастбищах, не в овнах и злаках – в непрерывном потоке мыслей, – Универсум, общество, человек, – спасение человека. Иначе он уничтожит себя и свою планетку.
«Человек беспощаден, и потому должен быть уничтожен», – я не удивлюсь, если кто-нибудь так заявит и – уничтожит.
– Не верю, что человек так опасен.
– Большинство не верит. Человек – разновидность саранчи и опаснее цунами. Против стихии природы и стихии человека нет защиты.
Будет наслаждаться музыкой Софьи Губайдуллиной и уничтожит.
– Под музыку? Твои фантазии совершенно беспочвенны. Такое невозможно.
– Именно только такое и возможно.
– Прости, не вижу связи тонкого музыкального вкуса и глобальных разрушительных действий.
– О, Господи! Подумай чуть-чуть своей красивой головкой: что может грубый умом и чувствами человек вообразить в глобальном масштабе? Только тонкий, умный, владеющий способами глобального уничтожения.
– Но такой не умён!
– Умён, но чёрств душой.
– Не умён!
– Гипотеза из возможных.
Скучно!
– Со мной?
– Нет, скучно и печально углубляться мыслью в действительность, потому что действительность примитивна абсурдом. А между тем, уничтожь Землю, возникнет пустое место во Вселенной и мировой Разум будет уязвлён.
– Откуда ты знаешь?
– Я ничего не знаю, кроме тебя.
– Как ты самонадеян и циничен.
– Тот, кто мыслит, циничен поневоле. Он открывает в себе и других низкое и мстит за своё падение с неба цинизмом. Прости нас, Господи, за нашу дерзость и за безконечность наших грехов.
Цинизм горек, дорогая.
– Но есть ли Бог?
– О Боге точно не знаю, но дьявол наверняка есть. Наслаждается творимым нам злом.
Женщина! Безответные вопросы не для твоего конкретного ума. Только мужчина выдерживает их тяжесть и остроту до разрыва мозга. Ваше – капризы, нервы, эмоции, безумства и успокоение в рождении детей.
– Так о женщине? Твоё кредо?
– Да, моя вера – моё безумие.
Непонятно? И не надо понимать.
Живи своим ладным тельцем – и успокойся.
Як кажуть малоросi, з вашимы акцiямы, мадам, вы усi аукцiоны выхграетэ.
Безумие – обычное состояние человека. Сегодня.
Мы целыми днями занимаемся чепухой: политики лгут своим народам, олигархи грабят ближних, военные ближних убивают ради прибылей олигархов, а мы в конторах, институтах, на кафедрах, в лавках тщимся заработать на хлеб наш насущный, тот, что даждь нам днесь.
Только гении искусства и философии создают нечто великое и ненужное, но их творениями мы спасаем душу.
И вижу: за невысоким забором во дворе особнячка навалены штабелями друг на друга, как валят столбы, что бы ты думала?
В советские времена статуи Ленина разных размеров и поз стояли во всех городах и весях, часто по нескольку. Но – времена новых кумиров на час. Спрос на лениных кончился.
Дорогая, за низким дощатым забором я увидел высокий штабель наложенных друг на друга высокометровых статуй Ленина, одна на другой, носами вниз, вверх и в стороны, выброшенные на склад истории: они уже не приносили прибыли их высекателям.
А что будет с мелочью, что сегодня травит нас ложью и делает вид, что чем-то управляет?
Деятельность политиков никак не сказывается на жизни старушки, сидящей передо мной.
Жители планетки топчут друг друга, ускоряя гибель человечества. Абсурд!
– Но не все же…
– Молчи, женщина! Мой вопрос чисто риторический.
Гипотеза, простая, как мычание: один мир идёт к концу, его торопит уйти другой, идущий на смену. Другой будет не лучше.
Но и это не ответ.
Это зачем? Je ne sais pas. Ich weiss nicht. Nicht, переходящее в Nichts – Ничто.
А что если…? Думай своей очаровательной головкой, земляне создают безконечный абсурд, несуразности, противоречия, тем обезпечивая Универсуму безконечную жизнь.
– Я думаю, что..
– Думай, но молчи.
Я, считающий себя интеллектуалом – ты тоже числишь меня по этой графе – также творю бесплотные образования, мы их называем мыслями, которые, рождаясь тотчас исчезают, как сон, как утренний туман, в бесконечности бытия. Я исчезаю ими в Ничто.
Выход? Указан Им. Но мы глупы, ленивы, не хотим идти Его Путём. Другого пока нет.
*
Мой вагон среди природы, лун, солнц и звёзд мчится в наше общее Ничто. Грохочут колёса о железо рельс, проносятся мимо намокшие деревья и домики станций, пассажиры громко говорят, тщеславятся, как политики, пьют, курят, желают, а вагон продолжает мчаться. И вот он отрывается от железных полос, взлетает над землёй, всё выше, всё дальше, всё ближе к поглощающему его Ничто.
*
– Неужели всё так ужасно?
– Женщина! Твоё дело не думать. Топить мою душу в реке забвения Лете.
Как сказано.
В твоих душистых юбках, у колен,
Дай мне забыться головой усталой….
Подавленные жалобы мои
Твоя постель, как бездна, заглушает,
В твоих устах забвенье обитает.
В объятиях – летейские струи.
– Ах, вот как, я для тебя лишь средство!
– Средство несовершенное, товар некачественный: шелест твоих юбок не заглушает ропота людского моря.
А быть средством для сотворения мыслей – благо. Гордись, женщина – колыбель мужской мысли.
*
Крик! На площадке квартиры крик – родился новый человек.
Почему человек вылетает в наш мир с криком ужаса? Видно, в том лучше. И есть ли смысл приходить в наш абсурдный мир?
Он будет жить среди сегодняшних аллигаторов, простите, олигархов и политиков. Кто столкнул нашу страну в бездну безумия? Кто управлял обезьянними руками чубайсидов и ельциноидов. Им не хватило бы ума так обрушить самую богатую страну в мире в хищные лапы Запада.
Действия либералисов – все! – против нас….
Господи, не мы ли своими грехами подсадили их себе на шею?
– Я их не подсаживала. Они сами вскарабкались нам на шеи. Какая же мать их родила и выкормила? Поди, сейчас мучается, бедная.
*
Человечество неумолимо идёт к тому, чтобы уничтожить себя. Люди! Мы прекрасны в такой выразительной и яркой глупости!
– Выход?
– Я не пророк, я быватель. Нашёл выход только для себя. Ваш – ищите сами.
– И что для тебя?
– Жить.
Жить – это мыслить и чувствовать.
– Ты ставишь людям высокую планку. Не перепрыгнут.
– Не я – Он.
*
– Человек – постоянное усилие становиться человеком. Социальный мир против. Большинство не замечает этого. «Но, может быть, нормальный человек и должен быть глуп, почём вы знаете?» (Ф.М. Достоевский).
Сопротивляйся обществу, человек.
Сирены, поющие по ТВ, усыпляют Россию. Трясите голову почаще, чтобы проснуться.
Тезис. В стране и мире господствуют грабители и мошенники. Наглая ложь торжествует. Лакеи лакействуют, журналисты холопствуют перед сворой жулья.
Мой антитезис. Кричим об этом, а ничего не меняется. Почему? Скрытые тёмные силы? Космическое зло? Бесы? Антихрист? Но опять-таки – почему? Вопрос навис, как топор палача над хрупкими позвонками наших шей.
*
Безмолвная ночь легла на Землю. Над миром взошла таинственная планета – космический фонарь. Спят города и веси. Но кого-то мучит бессонница, вопрос «почему?». И – нет ответа. Лепет пророков от науки неубедителен.
Где найти силы, чтобы жить с этим вопросом?
– Спи, родной. Тревожащая ночная планета уже уходит на запад.
Тебе мало, что ты воплотился в других – в жене, сыне?
– Жена, сын прошли, как тени. Заводить новую – стар.
В мою жизнь ворвалась ты.
Но одиночество – моя профессия. Условие – осмыслить вопрос: люди, что с нами?
Этот крик пугает бывателя. Им приобщиться бы к их светлости жуликам.
Tags: Проза Project: Moloko Author: Огородников Юрий
Спасибо за лайк
