Красные дни календаря Семен Петрович отмечал два раза в год. «Любит наш народ праздники соблюдать, лишь бы не работать» – ворчал. Уважал только Новый год и День Победы. Ну а как же? Символы новой, обязательно лучшей, жизни.
Сам-то он 1 апреля родился, в День дурака. И, когда сосед или коллега подкалывали его на этот счет, обязательно поправлял:
– Это день смеха и хорошего настроения, а значит, день рождения оптимистов.
– Ну, конечно, – обычно хохотал в ответ дядя Коля с седьмого этажа, – тогда 1 сентября – день рождения учителей, а 1 мая – день рождения трудоголиков.
Семен Петрович не обижался. Он вообще был человеком добродушным. Горя хлебнул полной ложкой: овдовел рано, дочка только в школу пошла. Ни на кого не смотрел больше, однолюб оказался. Наташку один вырастил, выучил. Хорошая дочка получилась, умница и красавица. В Австрию работать уехала. А там и замуж вышла. Вот и остался Семен один на старости лет.
Пока мог, работал сторожем в детском садике, рядом с домом. Потом дома засел. Дворнягу подобрал, она его хоть выгуливать стала. Жили они с Бобиком на первом этаже, окна во двор: летом охраняли клумбы от любителей халявы, зимой просто за порядком следили.
В снегопад Петрович, как мог, дворнику помогал. Весной скамейки красил. Через пару лет такой жизни кличку от соседей получил – Домовой.
Наташа навещала отца раз в год обязательно, пока не случилась весна 2020 года, которая и самолеты посадила и границы закрыла. Вот тут запечалился дед. Первый раз в жизни грустил в День Победы. А уж в Новый год, который с Бобиком встречал, прямо заказал:
– Ну, что, друг мой пес, никому я, кроме тебя, теперь не нужен. Поздно нам с тобой, старым, о лучшей жизни мечтать. Одного хочу – чтобы внучку Бог послал, тогда и помирать не страшно.
Сказал и сказал. И, когда летним вечером затрещал домофон, ничего о своем желании, конечно, не вспомнил.
– Кого там принесла нелегкая? – удивленно посмотрел на часы Семен Петрович, и зашаркал в прихожую.
– Кто там? – сняв трубку, спросил старик.
– Я Маша, мне бы Татьяну Яковлевну.
– Нету здесь таких и не было никогда! – Петрович уже почти повесил трубку, как вдруг услышал всхлипывание – девичьи слезы он узнавал с первых секунд.
– Эй, что случилось? – закричал он в трубку, но связь прервалась. Он пошел к окну и увидел ее. Печальная девушка сидела на скамейке с большой дорожной сумкой.
– Ага, это, похоже, она звонила. Приехала, что ли, издалека? Адрес перепутала?
Петрович надел шлепанцы, вышел во двор, подошел:
– У тебя все в порядке?
Маша молча помотала головой, а потом вдруг разрыдалась…
– Ну-ну, будет мокрое дело тут разводить. Что случилось-то? Может, помощь какая нужна? Кстати, а кто такая Татьяна Яковлевна?
– Тетя моя, бумагу с адресом нашла в мамином блокноте, а номер дома стерся, не разобрать. Вот хожу по домам улицы Гагарина, звоню в 41 квартиру и спрашиваю ее: вдруг найду?
– Э, милая, длинная у нас улица, за неделю не обойдешь. А тетя тебе зачем? В гости приехала?
Тут девушка заревела еще громче.
– Ну мы так не договаривались! Хватит плакать, рассказывай толком.
– Не местная я, приехала сюда полгода назад. У меня мама умерла, болела долго. Мы вдвоем жили, родня по разным городам разъехались. А на похороны собрались – две сестры и брат мамин. Я-то не в себе была, переживала сильно. Родственники что-то там решали без меня. Предложили записать избу на брата, я и согласилась. Потом бумаги какие-то подписывала. Через полгода уехала сюда за Димкой. У нас с ним любовь была. А он меня выгнал, сказал, что не любит больше… и некуда мне идти. Вот.
– Как так? А дом?
– Продали они наш дом. Вот и получилось, что возвращаться некуда. Ну вот, я нашла бумажку с адресом и хожу тут.
– Дела… у тебя хоть есть где переночевать?
– Нету-у, – Маша опять пустилась в слезы.
– Значит так, девонька. Бери свою сумку и пошли ко мне. Найдем завтра твою тетку, у нас тут сосед есть – он в полиции служил, быстро поможет.
– Ой, неудобно.
Семен Петрович молча подхватил сумку и двинулся к подъезду.
– Ну вот, располагайся. У меня две комнаты, тебе в малой постелю. А мы с Бобиком тут, у телевизора на диване пристроимся. Голодная? Ужинать будешь? У меня, правда, традиционная яичница…
– Спасибо…
На следующий день Домовой быстро нашел тетку своей нежданной гостьи. Собственно, это было нетрудно: ФИО и адрес без двух цифр были известны. Выяснив номер телефона, он решил провести разведку:
– Здравствуйте! Татьяна Яковлевна? Я к вам вот по какому вопросу…
После недолгих объяснений женщина чуть не матом стала орать:
– Да зачем она мне здесь? Головой она думала? Мне и одну ее негде положить, а уж двоих…
– Каких двоих?
– А, так она не все рассказала. Димка ей ребенка сделал и за ворота выставил, а я ее должна привечать? У меня самой муж и двое девчонок. Куда я ее дену? Сама пусть разбирается.
Семен Петрович от таких новостей дар речи потерял. Трубку положил. Вспомнил Машины глаза. Наташку свою маленькую вспомнил. И новогоднее желание вдруг засияло в его голове. Вот! Просил у Бога внучку? О скучной старой жизни печалился? Не нужен, говоришь, никому?
… Вернулся Петрович домой, а там ванилью пахнет – Маша блинчиков напекла. Она сразу к нему:
– Дядя Семен, ну как, нашли тетя Таню?
– Нашел… Только нет ее, уехали они с мужем на заработки в Сибирь, – не моргнув глазом, соврал Петрович.
– Как… А что же делать теперь…
– А ничего же! Оставайся.
– Не могу, я должна вам сказать, что…
– Ничего не говори. Понял я все. Некуда тебе идти. И незачем. Будешь жить у меня. Родишь – буду помогать. Лучше дочку. У меня ведь тоже дочь есть, Наташа. Да вот уехала она за границу, и, похоже, навсегда. А я вот теперь один здесь. Совсем-совсем один, понимаешь? Даже Домовым прозвали. Так что, давай, Маруся – так тебя буду величать, иди ко мне внучкой жить. А там жизнь путь покажет.
Дочку Маруся через полгода родила. Наташей назвали.
Петрович помолодел, Бобик лаять разучился, а Наталья первая тоже скоро деду внука подарит. Мальчика.
Спасибо за лайк
