Интересная была пара. Он – сильный, крупный мужчина, успешный менеджер в процветающей компании, хорошо зарабатывающий, имеющий авторитет у сотрудников и друзей. И она, Людочка – маленькая, тоненькая, с кукольным личиком и огромными глазами нараспашку. Играючи, одним движением реснички, покорила и привязала к себе здоровяка Володьку, парализовала его волю и навязала свою.
Почти во всех вопросах у них было полное понимание, но один очень важный момент это понимание разрушал, а он сразу не придал ему значения. Люда не хотела рожать. Она боялась боли, новых забот, ухудшения внешнего вида и здоровья. Опасалась, что муж к ней охладеет, что ей придётся заниматься ребёнком дни и ночи напролёт, не досыпать и уставать. С ужасом думала о предстоящей беременности, токсикозе, огромном животе, мешающем ходить и прочих «прелестях». Горько плакала, когда увидела положительный тест с двумя полосками.
Однако, в первые четыре месяца ничего особо страшного не происходило, и Люда расслабилась, решила, что всё так и будет дальше. Но дальше всё пошло плохо: все болезни и неудобства, которые она себе нарисовала, пришли к ней и навалились в полном составе. Не могла ничего есть, и даже смотреть на еду. Кружилась голова, тошнило, болел живот, и так далее, по полной программе. Она плакала, бросалась с претензиями на мужа, что тоже не добавляло комфорта.
Наконец, всё закончилось. Роды были, как говорили врачи, обычными – не очень протяжёнными и не слишком сложными или болезненными, но Людочке они показались бесконечно долгими, она плакала и кричала от дикой боли, а когда медсестра показала ей орущий розовый комочек, и с улыбкой сказала: «Поздравляю! Хорошую девку родила, здоровенькую, красивую!», не испытала ничего, кроме облегчения от того, что всё позади. На дочурку посмотрела равнодушно, не испытывая никаких чувств.
Когда малышку принесли кормить, Люда снова закатила истерику: молока у неё почти не было, нянечки пытались показать ей, как разрабатывать грудь, но она отказалась наотрез: хватит с неё мучений, пусть кормят чужим молоком или смесями! Так малышка стала «искусственницей». Звонил Володя, поздравлял, спрашивал, как чувствует себя дочка, как кушает, как реагирует на маму. Её эти вопросы раздражали: всё только о ребёнке, и ни слова про неё! Муж спрашивал, как дочку назовём? Может, Машей? Люда равнодушно согласилась – Маша, так Маша.
Приехали домой, уложили Машеньку в новую кроватку. Володя сидел рядом, умилённо сюсюкал, не сводил с малышки влюблённого взгляда. Люда научила его делать смесь для кормления, чтобы самой выполнять только сам процесс, а потом и это свалила на безропотного Володю, так же, как и смену подгузников. С нетерпением ждала возможности надеть парадную одежду, выйти на улицу, посидеть с подругами в кафешке. А когда такую возможность получила, стала пропадать на долгие часы.
Володя, вначале смотревший на это, хоть и недоумённо, но довольно снисходительно, стал проявлять недовольство:
– Людочка, любимая, у меня отпуск заканчивается, шеф уже звонил, интересовался, когда вновь увидит меня в офисе! Давай уже, принимай вахту, я не смогу и работать, и с ребёнком сидеть. Привыкай быть мамой!
Люда привыкать не хотела. Дочка её раздражала, она всё время требовала внимания: покормить, дать срыгнуть, погулять, уложить спать, поменять подгузник, подмыть, выкупать, помазать кремами, посыпать присыпками. Самое неприятное было то, когда Маша начинала плакать. Нужно было разбираться, почему – не доела, болит животик, наложила в только что поменянный подгузник, просто плохое настроение. Люда большим терпением не отличалась, и вскоре начинала раздражаться, кричать на маленькую, от чего та ещё больше заходилась плачем.
Пришлось звать на подмогу тёщу. Алла Алексеевна справлялась с обязанностями няни очень хорошо, но возникла другая проблема. Володя пропадал на работе – навёрстывал пропущенное в отпуске. Тёща управлялась с Машуткой. А Люда решила, что на этом её материнские обязанности закончились, бросилась догонять девичью молодость: подружки, кафешки, ночные клубы, дискотеки.
Алла Алексеевна ворчала – готовить и убирать Людочку ещё тоже нужно было заставить, и кроме прочего, она стала проявлять командирские замашки – а что, раз ей приходится всё делать по дому, значит, она в нём и хозяйка! Володя, приходя с работы, уставший и вымотанный, должен был помогать ей по хозяйству, да ещё и выслушивать жалобы, претензии и замечания. Разумеется, тепла в отношениях зятя и тёщи при этом не добавилось.
В конце концов, через три месяца такой жизни, произошёл большой скандал: в пятницу вечером Володя пришёл особенно уставший, и объявил, что завтра тоже придётся работать. Тёща в ответ раздражённо сказала, что она планировала поехать домой на денёк, отдохнуть и привести себя в порядок. Люда в курсе, обещала сегодня вернуться пораньше, чтобы она смогла уехать ночевать к себе.
Люда не пришла ни в девять, ни в десять часов, телефон не отвечал, соцсети молчали, все запросы оставались непрочитанными. Наконец, около одиннадцати пришло короткое сообщение: «Не беспокойтесь, я немного задержалась с подружками, скоро буду», и отключилась снова.
Пришла в половине первого, хорошо выпившая, весёлая, без малейших признаков раскаяния. Володя мрачно посмотрел на жену, плюнул и сказал, обращаясь к тёще: «Алла Алексеевна, очень прошу вас пока не уезжать, надо со всем этим разобраться. Постараюсь завтра приехать с работы пораньше, а пока пойду спать, извините».
На следующий день состоялся очень неприятный разговор. Людочка признавала свою вину, но при этом категорически заявляла, что не собирается быть нянькой при дочери и сидеть с ней круглые сутки. Она личность сама по себе, у неё есть права и своя собственная жизнь помимо семьи и ухода за ребёнком, её свободу нужно уважать, и не заставлять превращаться в домработницу.
После этого все участники семейной сцены переругались между собой. Алла Алексеевна сказала, что больше в этом дурдоме не останется ни дня, Вова обвинил её в плохом воспитании дочери, а она его в чёрной неблагодарности за всю её действительно ценную помощь. Люда навесила на обоих ярлыки консерваторов и домостроевцев, а Володя на это пригрозил перекрыть финансовый поток, которым он обеспечивал не только домашнее существование, но и всякие хотелки мятущейся личности.
На следующий день тёща от них съехала, и на её место прибыла мама Володи, справлявшаяся с домашними обязанностями не хуже, а иногда и лучше неё. Но ситуация при этом не улучшилась, Людочка уже явно закусила удила. Она нехотя выполняла некоторые материнские обязанности, но маленькая Маша вызывала у неё раздражение, или, в крайнем случае, равнодушие. Она иногда купала, её, укладывала спать, меняла подгузник. Но делала это отстранённо, не тетешкалась с малышкой, не пела ей песенки, не возилась с ней.
Раздражение у неё вызывал и муж, ставший мрачным и замкнувшимся в себе, отмякавшим только при общении с дочкой. Люда всё чаще отказывала ему в близости, ссылаясь то на усталость, то на головную боль, он казался ей скучным и неинтересным, потерявшим признаки развивающейся личности, зацикленным на доме и работе. Она всё меньше времени проводила дома, всё чаще уходила гулять с подругами, всё позже возвращалась. Несколько раз не ночевала дома, а потом и вообще пропала на три дня. А когда появилась, заявила, что ей всё это надоело, и она уходит от Володи. У неё другая жизнь, она молода, красива, и не хочет закопать свою молодость в подгузниках и молочных смесях.
Володя спорить не стал, понимал, что бесполезно. Заявил, что вещи отдаст только после того, как она откажется от ребёнка, и от возможных алиментов. С неё он также денег требовать не будет, при одном условии – чтобы больше никогда не попадаться на его пути. Жена в этот раз выполнила все обещания – подписала отказ, их развели, её выписали из квартиры. Володина мама до последнего момента держалась молодцом, помогала с ребёнком, которого благодаря ей не забрали в детдом, но, когда все тяжбы закончились, резко сдала, и теперь уже не могла полноценно сидеть с малышкой – ей пришлось переехать к младшему сыну с женой, и только иногда навещать старшего.
Так Володя остался фактически один с полуторагодовалой дочерью на руках.
***
Двадцать лет – серьёзный юбилей! Сначала хотели гулять в ресторане, потом решили сделать веселее: закуски и торт заказать там, но сам праздник провести на даче, на открытой веранде, с мангалами, барбекю, огромным тентом от возможного дождя, танцполом с искусственным твёрдым покрытием, салютом и прочими радостями. Предварительно обошли соседей, заручились их согласием немного потерпеть шум и музыку. Народ реагировал благосклонно: новорожденную, как и её родителей, в посёлке хорошо знали и уважали.
Веселье назначили на субботу, и всю пятницу занимались его организацией, перевозкой продуктов и напитков, подключением дополнительных холодильников. Особую пикантность предстоящему празднику придавал упорный слух о том, что виновницу торжества ждёт сюрприз: её верный друг и рыцарь Антоша уже купил красивое кольцо, и в разгар торжества будет делать девушке официальное предложение, которое, без сомнения, будет принято с радостью.
Настало утро субботы, подготовка шла полным ходом. Родители и Лена, младшая сестрёнка юной юбилярши согласовывали последние моменты, писали и звонили гостям, теребили службу доставки ресторана с последними, дополнительными заказами.
– Па, тебя какая-то женщина спрашивает, – сунула голову в дверь четырнадцатилетняя Ленка.
– Давай её сюда! – папа был занят настройкой музыкальной аппаратуры.
– Не, она хочет с тобой тет-а-тет пообщаться, – завела глаза Ленка, – выйди, а я пока маму отвлеку, – с невинной рожицей заявила маленькая прикольщица.
– Балда ты, – ласково улыбнулся отец, – скажи, сейчас иду.
Во дворе его ожидала стройная, миниатюрная женщина с прекрасной фигурой и милым двичьим личиком, однако взгляд её выдавал зрелую женщину.
– Здравствуй, Володя! – женщина подалась вперёд, ещё не решив, протянуть руку для приветствия, или подарить дружеский поцелуй.
– Здравствуй, Люда, – спокойно ответил мужчина, не делая попытки приблизиться, – отлично выглядишь! Чем обязаны твоему долгожданному визиту?
– Я понимаю твою иронию, Володя, но, пожалуйста, давай поговорим, я специально приехала издалека…
– Хорошо, но у меня мало времени, мы ждём гостей.
– Да, я знаю, у моей дочери сегодня юбилей, я приехала поздравить её, привезла подарок. Давай отойдём в сторонку, поговорим спокойно?
– Мне спокойно и здесь, – холодно сказал мужчина, – А ты классику вспомнила – «Я хочу видеть свою дочь»?
– Прости, Володя, но я честно выполнила все обязательства, не досаждала тебе, не просила денег, – при этих словах мужчина иронически хмыкнул, – не пыталась увидеться с Машей, не вмешивалась в твою личную жизнь. У тебя новая жена? А эта милая девочка – ваша дочь? Извини, я просто хочу побыть с дочерью, подарить ей подарок, побыть на празднике… Ты же не будешь против?
– Люда, а с какой дочерью ты хочешь увидеться? От которой ты убегала в ночной клуб, которую брезговала взять на руки, и от которой лёгким движением руки написала отказ? Которую оставила на отца, работавшего, между прочим, и больную бабушку? А теперь приехала поплясать на её двадцатилетие? Ну что же, ты не изменилась. Примчалась туда, где наметился праздник с танцульками? А давай спросим у Маши, хочет ли она тебя видеть? Машуля, поди-ка сюда!
Девушка вышла из дома, глядя исподлобья – она явно понимала, кто приехал.
– Машенька! – приезжая дама сделала шаг навстречу девушке, желая её обнять, но та отстранилась, отступила на шаг. Женщина торопливо затараторила, протягивая подарочный пакет. – Боже, какая ты стала большая, красивая! Поздравляю тебя с первым в твоей жизни юбилеем!
– Папа, кто это? – тихо спросила Маша, не притрагиваясь к пакету и ещё больше подчёркивая дистанцию.
– Это, Машенька, моя первая жена, Людмила Витальевна. Мы расстались с ней восемнадцать лет назад, и с тех пор не виделись, – спокойно сказал Владимир, – она приехала тебя поздравить и побыть на твоём дне рождения.
– Маша, я твоя родная мама, – сказала Людмила, кусая губы, – я думаю, что тебе нужно знать правду!
– Вы ошибаетесь, Людмила Витальевна, – тихо произнесла Маша, – у меня есть моя родная мама Вика, а вас я видеть на своём празднике не желаю. Всё, извините, у меня много дел.
– Володя, ну объясни ты ей…
– Что я ей объясню? Что женщина, которая от неё отказалась, это её родная мать? А та, что подобрала её буквально на грани катастрофы, выходила, вынянчила, вырвала буквально с того света – чужая? Я разрывался между работой и дочкой, мне помогали посторонние люди, едва ходившая мама, соседи. Но я не уследил, и Маша попала в больницу с воспалением лёгких. И Вика, тогда просто соседка, взяла на работе отпуск, и выхаживала её. Да, мы поженились с ней потом, и именно Вика, несмотря на то, что у нас уже была общая Ленка, вытаскивала Машку из дурной компании, куда она влезла по дурости. Именно она учила её всему – готовить, убирать, буквально заставила поступить в ВУЗ. И ты хочешь убедить её, что это ты – родная мать? Людмила! Давай не будем дальше поднимать этот вопрос. Я вижу, у тебя всё хорошо, уезжай к себе, и забудь про нас. Нет у тебя дочери!
Лицо женщины покрылось пятнами, она хотела что-то сказать, но Маша, не успевшая отойти далеко, кинулась к ней.
– Людмила Витальевна! Я не желаю вас видеть! Уезжайте немедленно, и больше не беспокойте нас с мамой! – она нарочно выделила это слово. – И подарок свой заберите, мне он не нужен.
Люда покачала головой, положила пакет на траву, повернулась к ним спиной и пошла к воротам, как побитая собака, опустив голову и не оглядываясь.
– Прости, доченька за эту сцену, я должен был сразу выгнать её без выяснения отношений, чтоб не портить тебе праздник, – сказал Володя.
– Ничего не испортил! Ты сделал всё правильно, и теперь эта… женщина больше не появится. Мамуля, ты где? Иди к нам, я не знаю, где наши петарды, нужно их найти и спрятать, чтоб мелкие не нашли раньше времени!
Ленка была тут как тут, и успела сунуть свой любопытный нос в пакет, оставленный гостьей, вытащила небольшую коробку.
– Вау, Машка, смотри, последний-распоследний айфон! Вот это да, крутая тётка, а ты её классно отбрила!
– Лена, не говори глупости! Я эту дрянь выброшу в речку, или разобью о камень! Мне от этой… мамаши ничего не нужно!
– Слушай, а давай тогда я его заберу, классный же айфон!
– Даже не думай! У тебя свой не хуже, а это плохая женщина, и вещей от неё в нашем доме не будет!
– Ну, всё равно, как-то неправильно… Топить, разбивать… О, слушай! Давай его Танюхе подарим? Ей родаки обещали, но папу на работе сократили, ему не до айфонов, а у Таньки сейчас старое чудо китайское, да ещё и побитое.
– Как хочешь, сестрёнка, но чтобы этой гадости у нас в доме не было, – и Маша побежала навстречу высокой, красивой женщине, которая с улыбкой приближалась к ним, – Мамуля, где ты была? Я по тебе соскучилась!
Спасибо за лайк
