Говорить о наследстве сразу после приезда с клад6ища Нине не хотелось, но она понимала, что больше они, дети, вот так не соберутся. А поговорить нужно было, и расставить все точки над i.
Родители ушли один за другим, с разницей в два месяца. Жили как два белых лебедя, так и ушли вместе. Сначала не стала отца, а мать не смогла перенести такую потерю.
Вечером за столом остались сидеть только самые близкие, да соседка баба Нюра. Та уже перестала вытирать краем платка слёзы и больше не всхлипывала, сидела у печки, прижав спину к тёплой стене. Поставленные вдоль комнаты два стола не вмещали всех. Трёх дочерей с мужьями, детьми и младшего сына, сидевшего в сторонке от всех. Он до конца ещё не осознавал всё, что случилось, или просто не хотел верить.
Константин был любимым, поздним ребёнком. Осенью только-только уехал учиться, поступил в институт, и тут такое.
Нина громко постучала ложкой по тарелке, чтобы обратить на себя внимание. Звук получился неприятным, словно скребли чем-то железным по стеклу.
— Я хочу с вами кое-что обсудить. Сейчас. Не потом.
Все замолчали и замерли, повернувшись в сторону Нины. Она не знала, поступает ли правильно, но собралась с мыслями и начала:
— Не все из вас об этом думали, но настанет время, когда придётся решить вопрос с наследством и нужно будет это сделать.
— Зачем сейчас, время ли? — средняя сестра даже встала из-за стола, демонстративно убирая свою тарелку.
Соседка засобиралась домой, не желая быть лишней при этом разговоре.
— Ира, сядь, пожалуйста. Мы в другое время это не обсудим и не соберёмся. До свидания, баб Нюра.
— Мне ничего не надо, — Костя отвернулся от всех и стал смотреть в окно, как только соседка ушла.
— О тебе я как раз и хотела поговорить. Предлагаю, дорогие сёстры, пока Костик учится, не продавать дом.
— Потом столько бумажек собирать, по судам бегать! В наследство вступить нужно.
— Я не об этом сейчас, Вера. Я о доме. Об этом самом доме, в котором мы сидим.
Дети начали громко ругаться за столом, и Ирина зашикала на них.
— Высказывайтесь, не бойтесь, не молчите. Мы все свои, нам надо сделать так, чтобы все были довольны, — продолжила Нина.
— Ха. Не поделите вы всё так, чтобы довольны все были, — муж Веры ковырял в тарелке ложкой котлету. Котлета была твёрдая, длинная и тонкая, как сарделька, и не поддавалась, подхватить её полностью на ложку тоже не удавалось. — Нас двое с братом, мы и то не смогли пополам разделить всё. Не договорились сразу, а потом чуть не передрались.
— Вот и я говорю. Давайте решим вопрос сейчас, кто как думает, так и скажите, Нина стала водить пальцем до края стола и обратно к тарелке, заметно нервничая.
— Мне дом не нужен, — Ира высказалась первой, даже не посмотрев на мужа.
— Как не нужен? — муж её, высокий, худенький мужчина сидел, облокотившись о спинку стула вполоборота, и слушал всё, не прикоснувшись к еде. Одна четвёртая дома с хорошим участком на центральной улице, машинёшка, косилка, да так по мелочи, хорошая сумма наберётся.
— Тише ты, не понимаешь, — шикнула на него Ира.
Когда нужно было помогать и родители просили приехать, Ирина всегда находила отговорки, теперь она понимала, ей припомнят.
— Серёжа, тогда ты займись всем: оформи бумаги, обязательно перед продажей нужно будет собрать со всех доверенности от нотариуса, дом приведи в порядок, показывать покупателям приезжай.
— Так мне некогда, я работаю.
— Всем некогда, все работают. Картошку копать тоже всех приглашаю, — Нина обвела присутствующих взглядом. Только Вера смотрела на сестру.
— Тоже считаю, что спешить продавать дом нет необходимости, тем более мать просила не торопиться, пока брат учится, а вот в наследство вступить нужно. Неужели не договоримся?
За столом все загудели, словно встревоженный рой пчёл. Костик молчал и смотрел в окно. Нина тяжело вздохнула, встала из-за стола и понесла посуду на кухню.
— Чего ты с этим наследством, никто толком отойти не может от свалившегося горя, — Ирина пришла к сестре на кухню, встала у стены и сложила перед собой руки.
Нина налила в таз тёплой воды и принялась перемывать стаканы.
— Думаешь, я не горюю? Я тут с ними рядом жила, каждый день ходила. Это вы все там, — она махнула рукой, и капли разлетелись по кухне.
Ирина вытерла с руки воду и вновь встала в позу.
— Если хочешь оставить себе дом, так и скажи.
— Себе? — Нина от удивления даже перестала мыть стакан.
— Да. Я понимаю, Нин, дочка скоро замуж начнёт собираться, молодым нужно будет где-то жить.
— Не надо так, Ир, не обижай меня. Мать попросила не продавать пока, за Костика переживала, один он у нас не устроен. Пусть доучится спокойно.
— Да пусть учится, кто же против. Я так, — махнула сестра рукой и ушла.
Они с Сергеем оставаться на ночь не планировали, и Ирина стала собирать детей домой. Она первая уехала учиться, вышла замуж и больше к родителям не приезжала. Её волосы всё ещё пахли свежей краской, дневной макияж был нетронут горечью утраты, но она прихорашивалась до отъезда перед зеркалом.
Вера вдруг тоже засобиралась с мужем домой. Она стала убирать со стола молча, лишь изредка посматривая на брата.
— Тебе на учёбу завтра?
Костик кивнул.
— Давай довезём, сейчас помогу Нине и поедем. Нина, собери ему еды в сумку, ты лучше знаешь где что. Может постельное свежее, да полотенце дать?
Нина кивнула и позвала свою дочь Любу.
Все разъехались, тишина в доме начала пугать.
— Домой пойдём? — Михаил, муж Нины, до этого сидевший на диване, прервал молчание.
— Не торопись вставать, помогу.
Неделю назад Михаила выписали из больницы, и она оберегала мужа. Третья операция за год давала о себе знать. Михаил сильно похудел, поседел и обессилил.
— Кто-то меня сглазил, Нин, вставая с трудом, неожиданно сказал муж.
— Пап, ты веришь в это? — удивлённо спросила дочь, вытирая со стола.
— В прошлом году на юбилее огурцом ходил, а сейчас? Даже встать не могу.
— Это временно, Миш, поправишься. Скоро зима, отлежишься. Работы в совхозе толком нет. А летом уже начнёшь свои эти поля объезжать.
Нина знала, что этому не быть, но хотела подбодрить мужа, она хотела что-то ещё сказать, но он встал и пошёл сам.
— Закрыть дом, мам? — дочь принялась искать замок на привычном месте.
— Я сама, — Нина в последний раз бросила взгляд на комнату с порога и выключила свет.
***
Осень стояла сырая и промозглая. Сухие дни без дождя случались, но не в выходные. Нина запускала руки в комья земли, но руки не гребли, а застревали там, земля не отдавала жёлтые клубни. Клубни напоминали солнышко, которое нужно было освободить от плена.
— Мы с тобой так всё и выкопаем, а эти потом приедут за картошкой.
— Люба! Ты же видишь какая погода. На выходные опять дождь. Мы с тобой до заморозков выкопаем сами потихоньку.
— Нет, мам, ты мне скажи, а зачем мы её копаем, сушить будем, нам с неё что?
— Пусть лучше пропадёт. Да? Где, кстати, твой Гена, почему не приехал помогать?
— Он с отцом за дровами уехал.
— Вот видишь, у всех дела, так что давай, помогай молча.
Нина прекрасно понимала, что дочь права, и она не в праве была заставлять её это делать, но сама не справлялась. А оставлять ещё три сотки, засаженные картофелем, в зиму не хотелось.
— Генка с Костей договорились крыльцо перебрать до морозов. Доски сегодня Гена привезёт.
Нина посмотрела на дочь и сама себе удивилась, как быстро она выросла. Тоже совсем скоро, как и сын, выпорхнет из родительского дома и будет жить своей жизнью.
Через два месяца, когда Нина бегала по больничным коридорам, собирая документы для очередной госпитализации мужа, заявилась Ирина.
Она не раздевалась, прошла обутая в комнату и села на диван.
Нина поняла, что что-то случилось.
— Мне нужны деньги, Нин. Много.
— Заболел кто?
Ирина положила кожаные перчатки на стол, стоящий рядом, и села удобнее, закинув одну ногу на другую. Новые кожаные сапоги очень шли ей. Кремовое пальто, шарфик в цвет, да округлые коленки. Нина засмотрелась на сестру. Ирина всегда была самая красивая из них.
— Марк попал в дурную компанию, нужно откупиться.
Нина прижала руку ко рту и отложила бумаги мужа дальше.
— Нужно продать родительский дом как можно скорее.
— Так скорее не получится.
— Тебе виднее, но деньги мне нужны на этой неделе.
— Ира, мне сейчас некогда этим заниматься, Мишу в больницу кладут, опять рецидив.
— А у меня сын. У каждого своё.
Ирина встала и зацокала каблуками. У двери она остановилась и, переложив перчатки из одной руки в другую, сказала:
— Переводом пришли, приезжать у меня нет времени.
Нина даже не успела сказать пока, а сестра хлопнула дверью.
— Вот это змеюка! — рассмеялся из спальни муж. — Я тебе сразу сказал, продавай всё, не ввязывайся ты в это.
— А как же Костик?
— Что Костик? Не верю я, что он вернётся жить в деревню, вот не верю и всё!
Нина придвинула папку с документами и анализами ближе. Сейчас ей было не до этого.
Вечером, уже почти засыпая, Нина вдруг открыла глаза и сказала мужу:
— Миш, давай коров продадим? Бычка оставим, а коров сбудем.
— Они же тяжёлые?!
— Так ещё и дороже продадим. Мне одной уже не потянуть трёх. На следующий год заготавливать сено некому будет, придётся покупать. Это всё, устала я.
— Дом решила оставить?
— А может и так, что теперь. Раз дело идёт к тому, что убирать живность, пусть пока дом постоит. О машине Смирнов спрашивал, может, с неё начнём? Вот и наскребу денег.
— Ты сначала оценку сделай, скребунья. Чувствую я, что всем ты по стоимости дома отдашь, и останемся мы с голым …., — муж похлопал себя по тому самому месту.
— Рада я, Миша, что ты шутишь. Ладно. Спи. Завтра опять к врачу.
К выходным Нина решила вопрос с продажей коров.
Когда трёх её кормилец уводили со двора одну за другой, Нина на это не могла смотреть, взвыла в голос и ушла в баню. Особенно жалко было Звёздочку, старую корову. Эта почти вся чёрная с белым пятном на лбу животинка в самые тяжёлые годы всех спасла. Молоком, творогом и сливками Нина торговала каждый день.
Ирина позвонила в понедельник и высказала сестре, что та зажала дом и пытается сейчас откупиться мелочью.
Нина даже не смогла ничего ответить, лишь отложила телефон.
— Ты, Нина, Вере и Косте расскажи. Да с Ирки бумагу возьми, что отдала ей причитающуюся часть, — заметил муж.
— Она же сестра мне.
— И что? Взялась, делай по уму.
В больничной суете Нина обо всём забыла, но через неделю позвонила Вера.
— Очень отдохнуть хочется, Ниночка. У врача была, она мне настоятельно порекомендовала съездить на море. Говорит, после отдыха забеременеть будет проще.
У младшей сестры детей не было. Муж был старше её, после неудачного брака, от которого остался сын. А с Верой родить ребёночка не получалось.
— Конечно, Вера. Это очень хорошая идея.
— Тогда я возьму свою долю наследства.
Нина даже опешила от услышанного.
— Где же я вам всем денег возьму?
— Кому нам? Кто-то ещё интересовался? — беззаботно щебетала на том конце Вера.
— Ира. Я ей денег дала, чтобы она решила вопрос с сыном.
— Да-а-а-а? — по интонации Нина поняла, что сестра обиделась. — Всё, пока.
Нина нажала на кнопку и замерла с телефоном в руках.
— Здравствуй Нина. Я это, звоню спросить, не продала ещё ласточку, ждёт меня? — тут же раздался звонок от Смирнова.
— Здравствуй. Нет. Машину не продали. Купишь?
— Нин, только поторгуюсь немного. Всей суммы у меня нет.
— Приходи, поговорим, что уж по телефону.
Нина села у окна и положила телефон на стол. Столько лет жила, и проблемы были, и заботы, но как-то решалось всё. А тут. Наваливается как снежный ком и давит на грудь груз проблем.
Деньги младшей сестре Нина перевела сразу же, как только продала автомобиль.Нина позвонила Вере, а потом набрала телефон мужа.
Муж как-то странно держал паузы. Будто хотел что-то сказать и не хотел или не мог. Но Нина сразу догадалась.
— Гистология плохая?
— Да, — сказал, словно выдохнул, Михаил.
— А доктор, что говорит?
— Лучше в областную больницу ехать. Тут квалификация низкая у хирургов, надо специалиста. Или …
— Что или? — тут же спросила Нина.
— Ну или платно. Пока соберём все анализы и врачей пройдём, пока подадим на квоту, в этом году не успеем всего скорее. А там новогодние каникулы и вновь на квоту.
— Нельзя разве сейчас всё пройти и потом сразу на операцию?
— Нет, Нинок. Квота в своём календарном году действует. В новом году нужно новую оформить.
Она поговорила с мужем, положила трубку и вновь посмотрела в окно. Вьюга настойчиво билась в калитку, дёргая тонкий штакетник. На секунду Нине даже показалось, что это одетая в белое женщина-горе пытается войти. Нина тут же отвернулась и, уронив голову на колени, расплакалась.
— Мам, ты чего? — Люба, мерившая шагами комнату, сняла наушники и опустила учебник по английскому языку. — Папа?
— Угу, — не сдерживаясь, рыдала Нина.
— Что? Что случилось, мам?
Нина успокоилась и рассказала всё дочери.
— Дом надо продать и сделать операцию отцу в частной клинике. Ждать ещё два месяца — это не наш вариант.
— Пока ты будешь продавать, как раз два месяца и пролетит, если не больше.
Нина сидела с безумными глазами.
«Надо было давно продать дом, сразу же! Разделить деньги на всех поровну. Прав был Миша, кто-то в прошлом году на его юбилее нам зла пожелал. Столько бед, столько горя!»
Нина вытерла глаза и посмотрела в зеркало. На неё смотрела совершенно седая женщина с пустыми, бесцветными глазами, похудевшая, опустившая плечи. На следующей неделе Михаила должны были выписать из больницы. Нина улыбнулась сама себе и поправила волосы. При муже нельзя быть слабой, ни секунды, всё сейчас! Все слабости и слёзы.
— Люба, а Люба, покрасишь меня, дочь?
— Конечно. Краску какую купить?
— А давай в блондиночку.
Дочь улыбнулась.
— А что у вас кругом всё открыто? — в дверь без стука, совершенно по-свойски вошла Ирина с мужем и детьми.
Нина лишь захлопала ресницами. Дети сестры стояли с небольшими рюкзаками, старший её сын не поднимал головы.
— Нина, мы в родительский дом жить, дай ключи.
Нина вытянулась как струна и, чуть наклонив голову, спросила:
— Ни здрасьте, ни до свидания, приехали, дайте. Ты же за дом получила деньги.
— Какие деньги, не смеши меня, Нинок, это так, репетиция раздела имущества была. Я справки навела. Дом стоит намного дороже, чем ты поделила.
— Может стоит и больше, но продать ты его дороже не сможешь. А если сможешь, то поделим, я вот согласна.
— Продавать пока не будем. Ты же сама говорила, пока Костик учится…
— Так, а деньги брала, ты о Костике думала?
— Я о своей семье думала, Нина.
— О своей. А сейчас что же случилось?
— Вот решили за городом пожить какое-то время.
— Ясно. Квартиру продали или заложили. Этот посодействовал? — Нина уже теряла терпение, кивнув в сторону старшего сына сестры.
— Нина, это не твоё дело.
— Да, — присоединился к разговору муж Ирины. — Дайте нам ключи, мы с дороги.
— Там не топлено. Холодно, — Нина обмякла и стала одеваться.
— Люба, покорми их, а я пойду печь затоплю.
Ирина оставила своих в доме и пошла вслед за сестрой.
— Нина, ты зря на меня злишься. Я просила только положенное мне, ситуация безвыходная.
— Так и у меня, сестрёнка, тоже сейчас безвыходная. И мне вот как, — Нина поднесла ладонь к горлу, — деньги нужны. Операцию Михаилу нужно делать, если быстро, то платно.
— Кругом бесплатно все делают, а вам платно, — Ирина стояла пока сестра накладывала в печку поленья.
— Кругом все в своих квартирах живут, а вы в деревню приехали.
— Тебе не понять. Я сына спасаю.
— Куда уж нам. Давно ли ты такой, как я или твои родители была? Забыла?
— Прогреться дому нужно. До завтра у меня останетесь. Дети точно останутся, ты с мужем как хочешь, — Нина молча дождалась, когда разгорятся дрова, развернулась и ушла.
Ночью в окно спальни тихонько постучали. Нина вскочила и одёрнула шторку. За окном стояла Вера.
Заплаканную и замёрзшую её тяжело было понять. Она смотрела сквозь Нину и раскачивалась туда-сюда на табуретке. Под утро, когда Вере стало заметно лучше, она умылась и, наконец, сказала:
— Я ушла от мужа. Совсем.
— Вы же на море собирались? — недоумевала Нина.
— Он вернулся к детям и бывшей жене. Всё кончено. Развод. Я приехала насовсем.
Нина подпёрла бока руками:
— Ирка с семьёй вчера приехала жить в родительский дом. Но и тебе хватит места. Поделим.
А в тот самый день, когда Нина поехала забирать Михаила из больницы, приехал Костя. Он вошёл к Нине домой, поставил огромную сумку на пол, снял рюкзак, и, улыбаясь, сказал:
— Привет.
— Привет, — Нина улыбнулась. — На каникулы?
— Нет. Отчислили.
— Чего улыбаешься. Как отчислили? Сессия разве была?
— Не хочу, не моё это. Отчислят скоро. Лучше не причитай, а дай мне ключи от дома.
— В армию заберут, о чём ты думаешь?!
— Заберут, так заберут. Я готов.
— А я не готова, Костик. О, Боже. Что происходит.
— Нина. Просто дай мне ключи, я в прошлый раз свои забыл.
Сестра рассмеялась:
— А там открыто. Там Иринка с семьёй и Вера живут.
— Как?
— А вот так.
— А что это я не знаю?
— Я тебе звонила, но ты же не отвечаешь. Ладно. Мне пора в больницу. Мишу забирать. Иди, давай, или голодный?
— Голодный, конечно.
— Люба, покормишь студента?
Иллюстрация
Нина сидела в небольшом холле местной больницы на скамейке, плотно сжав ноги и держа руки перед собой. Она понимала, что денег больше взять ей будет неоткуда. Дом продать теперь было нельзя. Нина думала о кредите.
— Нина Аркадьевна, день добрый, — пожилой мужчина в белом халате и смешной шапочке остановился напротив женщины.
— День добрый, Семён Юрьевич, — подскочила Нина.
— Выписка готова. Я к выписке приложил все нужные анализы и исследования. Решение по выделении квоты обычно в течение десяти рабочих дней принимают. Пять уже прошло, ещё пять осталось. Для госпитализации будут годны. Вам позвонят, всё расскажут.
— Ничего не понимаю, Семён Юрьевич, — Нина замотала головой.
— Вам муж не говорил? Я созвонился с областной больницей, договорился, чтобы запланировали операцию и мы уже подали документы на квоту. Попробуем, так сказать, прыгнуть в последний вагон уходящего года.
— Семён Юрьевич, я так вам благодарна, — Нина скрестила перед собой руки, из глаз её покатились слёзы.
— Так. Муж спустится, а вы тут мокроту развели. Это наша работа, и немного человечности.
— Да-да. — Нина вытерла слёзы.
Михаил спустился через десять минут и улыбнулся жене.
— Хорошие новости, Нинок.
— Да? Какие? — Нина сделала вид, что не было этого разговора с лечащим врачом мужа, и подала ему руку, чтобы он мог опереться.
— В этом году операцию по квоте сделают, вот-вот на днях пришлют ответ.
— Так это же хорошо, Миша, очень хорошо!
***
Весна пришла неожиданно и быстро, всего за неделю обнажив чёрную землю, предварительно напоив её влагой. Солнце пекло так сильно, что можно было сгореть за пару часов. Нина стояла у бани в родительском огороде, прищуриваясь и перевязывая косынку на голове.
— Миш, посмотри хозяйским взглядом. Как нам поделить участок?
Муж сидел на табуретке в тенёчке и слушал воробьёв, чирикающих на ближайшей яблоне. Лицо его заметно раскраснелось. После операции он стал чувствовать себя намного лучше, теперь, когда позволяла погода, много ходил, начал делать лёгкую работу по дому.
— Нина, ты опять за своё. Тебе своего огорода мало? Оставь этим городским землю, пусть копаются.
— Ира, вам левую сторону с малиной или правую с яблонькой?
— Не знаю, Нин, — пожала плечами сестра.
Вера, Ирина с мужем сидели тут же у дома на завалинке и смотрели, как Нина делит участок.
— Делю поровну, а там сами решайте, кто что будет делать со своей землёй. Это уже не моё дело. Костик где? Учит? Ага. Хорошо, пусть готовится, и эту сессию вытянет, хорошо, что на заочное перевёлся. Что сидим, вставайте, давайте-давайте, рассада ждать не будет, для неё место нужно подготовить. Подъём-подъём.
