Нина осознала, что она влюбилась в тот день, когда Никита Тимурович подарил ее матери огромный букет цветов. Настолько огромный, что из-за него с трудом можно было разглядеть улыбающееся лицо мужчины. Тамара Васильевна, принимая букет, улыбалась и выглядела такой счастливой, что Нине стало на какой-то момент завидно. Зависть кольнула ее в самое сердце, а потом заставила отвернуться, чтобы не видеть этой идиллии между матерью и отчимом.
— Милая моя Томочка! – говорил Никита Тимурович. – Женщина моей судьбы! Самая родная и любимая! Поздравляю тебя с праздником! С Международным женским днем тебя, родная! Ты самая женственная и сама прекрасная из всех женщин, что встречались на моем жизненном пути!
Нина слушала слова отчима, а внутри все клокотало от зависти, ревности и еще чего-то такого омерзительного, в чем девушке самой было стыдно перед собой признаться. Она была влюблена, влюблена в мужа матери, и скрывать эти чувства с каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее.
— Нинок! – весело произнес Никита Тимурович, а потом обернулся к падчерице. – Смотри, у меня для тебя тоже кое-что есть.
Откуда ни возьмись, в руках отчима появился еще один букет. Был он, конечно, скромнее букета для Тамары Васильевны, но тоже был красивым и явно выбран был с особым чувством. Нина, едва сдерживая слезы обиды и ревности, приняла букет, а потом привычно подставила щеку для поцелуя. Это мимолетное касание губами отчима ее щеки было пропитано для Нины исключительно надеждами на лучшее. А вдруг когда-нибудь он поцелует ее в губы? Наверное, это будет самый счастливый день в жизни Нины!
— Спасибо, Никита, — ответила она, что было сил вдыхая аромат его одеколона, от которого сладко кружилась голова и подкашивались ноги. Она всегда обращалась к отчиму на «ты», он был моложе ее матери на двадцать лет, а, следовательно, всего на десять лет старше самой Нины. Глупо было обращаться к нему на «вы» тем более, что Никита Тимурович сам сразу попросил об этом дочку своей супруги.
Нина любила вспоминать о том, как отчим появился в их с матерью жизни. Тамара Васильевна развелась со своим первым мужем, который был отцом Нины, когда девочке было всего семь лет. Нина пошла в первый класс, а ее отец закрутил роман с ее учительницей. Тамара Васильевна не сразу об этом узнала, но «добрые» люди достаточно быстро донесли необходимую информацию до ушей обманутой женщины.
Отец Нины всегда был любителем женщин, а еще он сам нравился им, не предпринимая для этого особых усилий. Был Леонид Денисович красивым, подтянутым и тоже достаточно молодым: он был моложе своей супруги на семь лет.
Нина появилась у Тамары Васильевны, когда ей было уже за тридцать. Так вышло, что с ранней молодости у матери Нины были проблемы с зачатием и вынашиванием детей, и до появления в семье дочки, у Тамары Васильевны то и дело случались выкидыши и замершие беременности. Нина была последним шансом на материнство, и чтобы выносить и родить ее, Тамара Васильевна почти полгода провела в больнице, лежа на сохранении. Уже тогда Леонид Денисович вовсю изменял своей супруге, слухи об этом доносились до женщины, но Тамара Васильевна была слишком сильно поглощена будущим материнством и старалась игнорировать любые негативные новости.
Нина родилась, потом пошла в детский сад, все как у всех. Тамара Васильевна успокоилась, потому что теперь точно знала о том, что у нее есть ребенок. Когда она узнала об измене своего мужа с молодой учительницей, последовал развод, после которого мать и дочь переехали к бабушке и некоторое время жили у нее. Потом Тамара Васильевна активно принялась за работу, уволилась с должности косметолога в одном из салонов красоты города, взяла кредит и открыла свой небольшой косметологический кабинет.
Знающие Тамару Васильевну клиенты тут же потянулись к ней, и уже через два года женщина смогла полностью погасить кредит, а еще взять ссуду в банке на покупку собственной квартиры. К тому времени Леонид Денисович несколько раз пытался вернуться к бывшей жене, но Тамара Васильевна была непреклонна.
— Ни о каком возвращении и речи быть не может, — твердо сказала она, — я не прощаю измен и никогда не смогу жить с человеком, от которого я могу ждать только предательство.
— Я изменился, Томочка! – пытался убедить бывшую жену Леонид Денисович. – Я клянусь тебе, что больше не будет в моей жизни других женщин, ты и только ты!
Тамара Васильевна только посмеивалась со слов бывшего мужа, он ее больше не интересовал, хотя поначалу так хотелось утереть бывшему нос своими успехами. Была еще одна причина, по которой Тамара Васильевна не собиралась возвращаться к бывшему мужу: тогда ее личная жизнь кардинально изменилась – в ней появился Никита.
Нине было тринадцать лет, когда в их с матерью семью вошел двадцатитрехлетний водитель большегруза, который помог Тамаре Васильевне поменять пробитое на трассе колесо. Он начал ухаживать за женщиной, его не смущала разница в возрасте, наличие взрослой дочери и возможное бесплодие Тамары Васильевны. Ей было сорок три года, вот-вот должно было исполниться сорок четыре, а молодой и красивый Никита был поначалу ею отвергнут именно по причине большой разницы в возрасте.
— Ну зачем тебе я? – задавала она вопрос молодому, но упорному в достижении поставленных целей молодому мужчине. – Я старше тебя почти вдвое! У меня дочь немногим младше тебя, да и ты сам мне в сыновья годишься!
— Не говори ерунды, — возражал Никита, — я вовсе не гожусь тебе в сыновья. Ты ведь меня совсем не знаешь. Я буду тебя любить так, как никто и никогда не любил, я докажу тебе то, что я достоин того, чтобы быть с тобой.
Нина тогда была не очень рада тому, что у матери появился молодой ухажер. Нет, девочка не хотела, чтобы обратно в семью возвращался отец, предатель и изменщик, ей просто было хорошо и спокойно жить вдвоем с матерью, без посторонних мужчин. Но Никита был настойчив, он долго и уверенно добивался внимания Тамары Васильевны, и, в конце концов, смог ее добиться и убедил стать его женой.
Тамаре Васильевне было сорок шесть, когда она вышла замуж во второй раз. Конечно, их пару считали странной, на них смотрели как на сумасшедших, за глаза называли извращенцами, а саму Тамару Васильевну – растлительницей малолетних. Мать Никиты Тимуровича была категорически против того, чтобы ее единственный сын женился на столь взрослой женщине, но Никита был слишком независимым и имел свое особое мнение, на которое слова матери никоим образом не влияли.
— Ты загубишь свою жизнь! – кричала на Никиту мать. – Эта женщина не сможет тебе родить ребенка, ты останешься бездетным и несчастным. И умрет она раньше тебя, потому что старше тебя на двадцать лет! Ты подумай только! Твоя жена всего на три года старше твоей матери! Что у тебя в голове творится?
— Я люблю ее, — твердо ответил Никита, — как ты когда-то любила моего отца, который также был старше тебя на двадцать с лишним лет.
— Он был мужчиной, а твоя Тамара – женщина. Еще пара лет, и у нее будет климакс, а ты останешься несчастным человеком, у которого не будет после ее смерти ничего, кроме воспоминаний.
Но Никите было все равно. Он был влюблен, пылко и страстно, ради Тамары Васильевны он был готов на все. Несколько раз молодой мужчина в порыве ревности спускал со ступенек бывшего мужа Тамары Васильевны, который являлся для того, чтобы поздравить свою бывшую жену с днем рождения и снова попроситься обратно.
— Леня, назад дороги нет, — миролюбиво пыталась объяснить бывшему мужу свое отношение к нему Тамара Васильевна, — я люблю Никиту, у нас с ним семья.
Леонид Денисович только хохотал:
— Какая у тебя может быть семья с этим малолеткой, который тебе в сыновья годится? Это ведь курам на смех. Ты понимаешь, что над тобой и твоим хахалем все смеются.
— Пусть смеются, — равнодушно отвечала Тамара Васильевна, — смеются, ведь, не плачут.
— Дура ты, Томка! – горячился Леонид Денисович, и за эти слова поплатился своим здоровьем. Никита, услышавший слова бывшего мужа своей ненаглядной, пулей вылетел к мужчине и спустил его с лестницы. После этого падения отец Нины несколько недель провалялся в больнице, но в полиции не признался в том, что виновником его переломов был никто иной, как новоявленный молодой муж бывшей супруги.
Нина не сразу поняла, что испытывает к Никите Тимуровичу нечто большее, чем просто дочерние чувства. Да и вообще как можно было считать себя дочкой молодого мужчины, который был старше ее самой всего на десять лет? Он был красивым, смелым, он был влюбленным и способным на все ради своих чувств. Точно таким же, какими были главные герои романов, которыми зачитывалась шестнадцатилетняя Нина. И в шестнадцать лет она начала постепенно осознавать, что ее тянет к отчиму. Не просто как к мужу матери, взрослому и опытному мужчине, а именно как к человеку, с которым она бы хотела иметь серьезные отношения.
В тот день восьмого марта, когда Никита Тимурович приволок домой два букета, а потом еще полдня стоял у плиты, готовя праздничный ужин, Нина сидела в комнате и горько плакала. Это не для нее старается Никита, не ей он подарил самый шикарный букет из всех, что только можно было себе представить, не для нее он приготовил речь человека, по-настоящему влюбленного в свою музу. Музой Никиты Тимуровича была и оставалась Тамара Васильевна.
Он уже давно не работал водителем большегрузной машины, а владел таксопарком, и в организации бизнеса ему помогла любимая жена. Нет, Никита Тимурович не просил свою жену помогать ему финансово, он сам хотел влезть в долги и постепенно возвращать их с процентами. Тамара Васильевна сама дала мужу деньги, потому что они у нее были, и женщина никак не могла решить дилемму: открывать ли в городе еще один салон красоты или купить новую квартиру. Она предпочла вложиться в бизнес мужа, причем все документы были оформлены исключительно на Никиту Тимуровича. В этом и состояли их отношения, наполненные любовью, уважением и доверием.
Нина понимала, что ничего ей не светит. Какой бы молодой и красивой она ни была, как бы сильно она ни была похожа на свою мать, все равно отчим любил Тамару Васильевну, а ее саму воспринимал как дочь. Он иногда так и называл ее в шутку – дочуркой, а Нина злилась на него за это и считала слова отчима неуважительной и даже язвительно-обидной шуткой в ее адрес.
— Девочки, к столу! – весело позвал всех Никита Тимурович. – Я тут постарался и кое-что соорудил на праздничный ужин.
Нина быстро посмотрела на свое отражение в зеркале и убедилась в том, что слез на лице не было заметно. Она припудрила мешки под глазами, постаралась улыбнуться своему отражению и была готова идти за стол и играть роль любящей и любимой дочки.
Тамара Васильевна, как обычно, была на высоте. Она, будучи владелицей салона красоты, не могла выглядеть иначе, и это была одной из причин, по которой Никита Тимурович видел в своей жене самую прекрасную из всех женщин. Даже природная молодость и красота Нины не могла сравниться с красотой женщины, умеющей ухаживать за собой, любящей себя и имеющей огромный жизненный опыт. Такой была Тамара Васильевна в глазах своего мужа, и за этого Никита Тимурович по-особенному ценил и любил свою жену.
— Никита, да тут целый ресторан! – ахнула Тамара Васильевна, садясь за стол. На нем уже стояли несколько видов салата, мясная и сырная нарезка, вазочки с фруктами и конфетами, а в центре стола возвышалось главное блюдо – запеченная утка с яблоками.
— Я старался, — скромно ответил мужчина, открывая бутылку шампанского, — а-то у нас все время ты готовишь, а я как бы потребитель. Сегодня я решил сделать исключение и надеюсь, что поводов для таких исключений будет больше.
Нина смотрела то на мать, то на отчима, и все больше и больше находила поводы для расстройства. Слишком уж идеальными казались отношения Тамары Васильевны и Никиты Тимуровича, а она чувствовала себя лишней за столом, как это обычно бывает с третьим присутствующим. Она быстро поужинала, выскочила из-за стола и спряталась в своей комнате. Достала из запирающегося ящичка тумбочки свой дневник, открыла его и начала описывать все чувства и эмоции, что ее переполняли. И про любовь к Никите, и про зависть к матери и про свое ощущение ненужности и никчемности в этом большом, но кажущемся таким пустым доме.
Никто не знал о чувствах Нины, кроме ее дневника, а чувства к отчиму с каждым днем становились все сильнее и сильнее, а контролировать их было все тяжелее и тяжелее. Нина делала все для того, чтобы дистанцироваться от Никиты Тимуровича, но все равно ее продолжало тянуть к этому потрясающему мужчине. Ведь она была молода, она могла родить ему ребенка, они могли бы стать семьей, только он и она. Все это случилось бы, если бы в их жизни не было Тамары Васильевны, а она была.
На восемнадцатилетие Никита Тимурович сделал Нине поистине невероятный подарок – машину. Девушка поначалу не поверила в реальность происходящего, а потом увидела улыбку на лице матери, довольное лицо отчима и поняла, что все в действительности происходит с ней. Ей подарили машину! Нина обнимала Никиту Тимуровича, целовала его в щеку, а сама с ума сходила от переполнявшегося ее счастья. И дело было не только в машине, а еще и в возможности лишний раз обнять и поцеловать любимого мужчину.
Чем старше становилась Нина, тем больше ей казалось, что она нравится своему отчиму. То он смотрел на нее украдкой и весьма заинтересованно, то дотрагивался до нее невзначай, вызывая бурю чувств внутри у девушки. Может быть, это только лишь казалось Нине, но ее дневник то и дело заполнялся записями о том, что девушка видела в Никите ответный поток чувств, который тот пока сдерживал. Ведь рядом была Тамара Васильевна.
А потом в семье заговорили о рождении ребенка. Для Нины решение матери снова родить ребенка стало настоящим ударом. Если в свои сорок девять Тамара Васильевна умудрится родить Никите Тимуровичу ребенка, то ей, Нине, точно не светит место рядом с любимым. Слишком сильно будет мужчина любить своего ребенка, и никакая другая женщина не сравнится для него с той, которая подарит ему малыша.
— Нужно будет пройти немало сложных процедур, — объясняла Тамара Васильевна, — пока у меня не наступила менопауза, нужно отобрать яйцеклетки, которые будут оплодотворены отдельно, а потом их подсадят мне, и я смогу выносить малыша. Естественным путем забеременеть мне вряд ли удастся.
Никита Тимурович был готов на все ради своей любимой. Проходил десятки обследований, вместе с женой ездил в центр репродуктивного здоровья и также, как и сама Тамара Васильевна, он мечтал о ребенке.
Вскоре яйцеклетки были отобраны, врачом была назначена процедура по подсадке оплодотворенных яйцеклеток для дальнейшего вынашивания Тамарой Васильевной. Но на этом этапе все изменилось.
Утренний звонок врача разбудил всю семью:
— Тамара Васильевна, срочно подъезжайте ко мне.
Строгий голос врача напугал женщину, и она отговорила Никиту Тимуровича ехать вместе с ней.
— Зачем тебе ехать вместе со мной? – спросила она. – Если врач сказал, чтобы я приехала одна, значит, так и должно быть. Оставайся дома, если что, я позвоню.
Тамара Васильевна вернулась ближе к обеду. На лице у нее было странное выражение, в руках какие-то бумаги.
— Тома, что случилось? – тут же набросился с вопросами Никита Тимурович.
— Да вот, бумаги мне врач дал. Говорит, что мне нельзя рожать. У меня… у меня нашли опухоль.
Нина побледнела, а потом увидела такое же бледное лицо своего отчима. Он сполз по стенке и присел на корточки, опираясь спиной о стену. Тамара Васильевна подбежала к мужу, присела рядом с ним, взяла его за руку:
— Никита, может быть, там нет ничего страшного, — начала бормотать она, — может быть, это ошибка. Врач говорит, что после тех процедур, через которые я прошла, часто диагностируются опухоли, но они лечатся.
В случае с Тамарой Васильевной все оказалось хуже. Она не сразу рассказала правду о своем диагнозе, а уже спустя месяц после визита к врачу она попала в больницу и была госпитализирована. Женщине сделали две операции, после которых прогноз врачей все также оставался неутешительным.
— Я предупреждал Тамару, — сетовал врач, — в ее возрасте собираться обмануть природу – дорогого стоит. В ее случае ценой этого риска стало здоровье. Крепитесь, Никита, ничем я вас обрадовать не могу.
Нина была поражена всем происходящим. Еще месяц назад ее мать была здоровой и веселой, готовящейся к важному жизненному событию, а теперь она лежала в больнице и совсем не была похожа на себя. Никита Тимурович тоже не был похож на себя: он был напуган, расстроен и подавлен. Никогда раньше Нина не видела отчима таким: он словно в один момент превратился в полную свою противоположность.
Тамары Васильевны не стало осенью, в самой середине сентября. Нина училась на втором курсе, почти забросила учебу, посвятив время матери. Тамара Васильевна умирала тяжело, и все ее мучения происходили на глазах любящих ее и любимых ею людей: дочери Нины и мужа Никиты.
Когда матери не стало, Нина горевала так сильно, что несколько дней не выходила из комнаты. Ее слезы были тихими и спокойными, смерть матери не была неожиданностью, несколько месяцев врачи готовили семью к самому худшему исходу.
— Нина, у меня есть письмо для тебя, — в ее комнату однажды неуверенно постучался, а потом вошел Никита Тимурович, — твоя мать написала его за несколько недель до смерти. Когда она еще могла держать ручку в руке.
Дрожащими пальцами Никита Тимурович держал конверт, на котором знакомым почерком, уже не столь уверенным как прежде, было написано три слова: «Ниночке от мамы». Едва сдерживая слезы, Нина приняла конверт и многозначительно посмотрела на отчима. Он вышел из ее комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.
«Милая моя дочка! Девочка моя! Моя единственная и самая любимая Ниночка! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Прости меня за все. Время, проведенное с тобой, было самым счастливым в моей жизни. Прости меня за Никиту, я знаю о том, как сильно ты любила его. Прости, я прочла твой дневник, не специально, случайно. Так вышло… И ты знаешь, мне кажется, что прочла я его не зря. Прошу тебя, сделай его счастливым, если получится. Я хочу, чтобы ты была рядом с ним, чтобы вы поддерживали друг друга и, может быть, любили друг друга также сильно, как любили друг друга мы с ним. Вы для меня – два самых главных человека в моей жизни, и я хочу, чтобы после моей смерти вы продолжали быть счастливыми. Прости меня еще раз. Твоя мама. Люблю и буду любить вечно».
Нина читала письмо и плакала. Нет, она не злилась на Тамару Васильевну за то, что та прочла ее дневник. В конце концов, можно было лучше его прятать, и тогда бы мать ни о чем не узнала. И, возможно, было правильно то, что Тамара Васильевна умерла, зная правду о том, что испытывала ее дочь к своему отчиму.
Нина аккуратно сложила письмо и спрятала его между строчек дневника. Несколько дней ей понадобилось для того, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что мать обо всем знала и о том, о чем просила Тамара Васильевна свою дочь. Чувства к Никите Тимуровичу не становились слабее, они не менялись, и Нина была готова на все, чтобы утешить своего отчима. И однажды вечером, когда он пришел после работы нетрезвым и заплаканным, а такое случалось в последние недели довольно часто, девушка утешила мужчину так, как давно себе представляла. Это был их первый поцелуй, а потом была и первая близость. Нина была счастлива несмотря на то, что случилось несколько месяцев назад и полностью изменило их жизнь.
С утра Нина приготовила завтрак, потом разбудила Никиту. Она хотела увидеть его взгляд, но мужчина прятал глаза, как будто ему было стыдно.
— Что-то не так? – спросила Нина.
— Все не так, — ответил он, – этого не должно было случиться.
Кровь отхлынула от лица девушки.
— Ты что? Жалеешь?
Никита кивнул. Руки у Нины опустились, еще несколько минут назад она была воодушевлена и почти счастлива, а теперь не знала, что ей думать и как поступить дальше.
— Я перееду к матери, — после завтрака сказал Нине Никита, — так будет лучше.
Она молчала, а после отъезда отчима долго плакала в своей комнате. Потом вдруг разозлилась, схватила свой дневник, выбежала на улицу и под проливным дождем бросилась на пустырь, который находился в двухстах метрах от их дома. Долго бежала, пару раз поскользнулась на мокрой земле и один раз умудрилась упасть. Потом снова поднялась и опять бежала вперед, едва разбирая дорогу. На пустыре села под навес, под которым обычно пьянствовали местные алкоголики, достала из кармана заранее припасенную зажигалку, а после подожгла дневник.
Нина смотрела на то, как сгорает в кромешной темноте все то, что копилось в ее душе годами. С тринадцати лет она вела этот дневник, а теперь пришла пора распрощаться с прошлым. Вместе с дневником сгорело и письмо матери.
Девушка ни о чем не жалела, разве что о том, что в тот вечер не надела плащ или куртку, потому что под сильным дождем она вымокла и заработала простуду. Несколько дней болела, а потом вместе с выздоровлением физическим к ней пришло выздоровление эмоциональное. Мысли о Никите больше не вызывали той боли, что раньше, Нина как будто переродилась.
Через несколько дней она позвонила ему и сказала о том, что уезжает в Москву.
— Я переведусь в головное отделение института, буду учиться в столице. Ты же знаешь, что отец уже несколько лет живет в Москве и зовет меня к себе. А ты переезжай в нашу квартиру, живи там, где был счастлив с мамой.
— Спасибо, Нина, — ответил Никита, — я рад, что ты смогла меня понять. Я все равно никогда и никого не смогу полюбить так, как любил Тому.
— Я понимаю, — ответила Нина и с радостью почувствовала, что говорить эти слова ей совсем не больно. Она выздоровела от своей любви к Никите, потому что понимала, что лекарства от безответной любви все равно никто и никогда не придумает, и следует стараться выздоравливать самостоятельно. Нина знала, что у нее это получилось, а, значит, обязательно получится и стать счастливой.
Автор: Юлия Б.
Спасибо за лайк
Источник
