Анна Семеновна уныло брела по дорожке. В голове кружились грустные мысли.
И кому он нужен, этот день рождения? Дурость придумали. Деньги только тратить. Это для маленьких: торт, свечи. А нам, кто на пенсии давно, уже о душе надо думать. Вон, Петровна, жила себе весело, толпа родственников у неё вечно, все поздравляют, если чего — помогают, «всем табором» туда, оттуда. Один помог отвезти, другой привезти. Ремонт затеяла на старости лет. Кухня ей не та, ванная. «Хочу джакузи!» Ерунда это всё! За здоровьем надо было следить. И джакузи не понадобилась. Теперь дети грызутся, квартиру делят. И ремонт не закончили в ванной этой. Так и стоит всё. А Петровны нет.
А Лилечка? Носилась куда-то вечно, ездила. Ноги больные, а она, как лошадь, едет на электричке в театр, на выставку, за тридевять земель. На экскурсии на автобусе трясётся часами, чтобы какую-то архитектуру посмотреть, храмы. Дома сидела бы! Лечилась. А она, мол, искусство лечит и всё такое! Глупости. Как были больные ноги, так и остались. Ничего не лечит. Только забываешься на время.
А Наталья Борисовна? Сама королева, прямо! И осанка, и причёска. Макияж, маникюр, шарфик, платочек. Пенсия-то как у всех, а она на фитюльки эти тратит! Что потом делать будешь? Зубы на полку положишь?! Это, говорит, важно! Я, говорит, — женщина, сколько бы лет мне ни было.
А было ей, слава тебе, Боже, уже восемьдесят лет тогда. А сейчас и того больше, только далеко теперь она живёт, переехала. Дети забрали к себе, стронули с места насиженного. Как переживала она, не хотела обстановку менять. Но что же? Заботятся дети, переживают, и хорошо, ведь.
А у меня — никого. Никто не заботится, никто не переживает, никто не поздравляет. Что же я одинокая такая, как палка сухая в лесу?! В прошлый мой день рождения ещё и Петровна была, и Лилечка. И Наталья Борисовна не переехала тогда ещё. А теперь… И чего я нос драла по молодости? Всем женихам отказала. Сначала мать — тоже «руку приложила» к этому: этот рябой, этот косой, у этого в кармане — вошь на аркане. А потом мамы не стало, и женихи тоже подевались куда-то. У всех дети пошли, а я сижу одна. Сначала грустила, а потом решила, ну их, даже лучше, буду одна жить. А теперь жалею…
…Анна Семёновна проходила мимо кафе. Через окошко было видно, как там тепло и уютно. Сидят люди, едят, не торопясь, разговаривают. Хорошо.
Решительно шагнула Анна Семёновна на крылечко и, потянув на себя тяжёлую створку, вошла. А в голове: «Чего пришла-то? Пенсии хватит?.. А день рождения? Что же я, не могу отпраздновать?!»
Выбрала крохотный кусочек тортика, заказала чай. Села за столик, сняла пальто своё, на спинку стульчика повесила.
Музыка играет медленная, за окном снежинки закружились. Метель. Как домой идти? Дороги не видно.
Смотрела Анна Семёновна на снег за окном и вдруг так тоскливо ей стало, одиноко. Слёзы сами покатились из глаз, какой уж тут торт. Отодвинула его подальше, платочек достала и стала глаза вытирать. Работница кафе, молоденькая девушка в фартучке, подошла к ней тихонечко, наклонилась, тихо спросила, что, мол, торт не понравился, что ли? Это очень популярный торт, все берут и обычно довольны. А Анна Семёновна извинилась, поблагодарила за торт, да всё и выложила, что не в нём дело, а в том, что день рождения. И грустно. И снег. И одна она на всём белом свете никому не нужная осталась.
Девушка убежала в подсобку, а потом через минуту вернулась. А с ней вышел владелец кафе, мужчина представительный. Велел принести Анне Семёновне десерт фирменный, за счёт заведения.
А потом все девушки-официантки выстроились в ряд около столика Анны Семёновны и по очереди поздравляли пожилую женщину, улыбались, обнимали, а одна даже чмокнула в щёку. Анна Семёновна раскраснелась от смущения, и ей на минутку даже показалось, что она в кругу семьи, а это внучка её, как будто бы. А потом все дружно захлопали в ладоши.
Десерт оказался очень вкусный. С черникой, с творогом. Анна Семёновна любила творог. И чернику любила. И теперь полюбила этих милых людей. А домой пошла в отличном настроении.
«Как много на свете хороших и добрых людей! — думала она, — Жизнь продолжается! Нельзя отчаиваться и думать о плохом. Что-то ушло, но что-то обязательно придёт ему на смену. Ещё лучше даже!»
Анна Семёновна улыбалась. Снегопад прошёл, покрыв улицы мягким белым покрывалом. Трактор убирал на тротуаре снег, оставляя за собой чистый след, сквозь который виднелся асфальт. Из кабины трактора громко раздавалась развесёлая мелодия, водитель улыбался, сверкая чёрными глазами и крутил руль: ему было весело работать и слушать радио.
Анна Семёновна услышала, как диктор радио сказал: «Всем тем, кому повезло и у кого в этот чудесный зимний день — день рождения, посвящается следующая композиция! И не забудьте, дорогие друзья, — скоро Новый год!»
Анна Семёновна заулыбалась ещё шире. Ведь это и про неё сказано! Это у неё сегодня день рождения! Как это здорово, что она родилась в такой чудесный день!
Жанна Шинелева
Спасибо за лайк
