В тот страшный день погибли все. Они возвращались с дачи поздно вечером. Когда огромная фура ослепила водителя, так, что тот не смог среагировать на нависающую угрозу.
Люда сидела на заднем сиденье и отделалась несколькими царапинами. Муж скончался сразу. А вот дочь жила еще два месяца. И когда уже думали, что угроза миновала, вдруг в один страшный час стала задыхаться и скончалась. В больнице сказали, что если бы был аппарат для диагностики, они бы увидели угрозу. Но такого аппарата в их городе не было, а потому предотвратить угрозу не смогли.
Поначалу подруги приходили и поддерживали её, приносили продукты (холодильник всегда был пуст). Но в следующий раз еда оставалась нетронутой, а Людмила ходила по дому, как полоумная и повторяла: «Почему в живых осталась только я? За что мне эти муки? Почему не выжила Вика, Викуша моя?» И они отступили, решив, что помочь ей невозможно.
После этого у Люды помутился рассудок, так говорили о ней на работе, так расценивали её поведение соседи. Посудите сами: она ничего себе не покупала, видимо деньги откладывала. Ходит как оборванка, ест неизвестно что. Исхудала вся, будто одной водой питается. С работы спешит куда-то. Ни на часок не задержится, если только двойную оплату пообещают. Вот зачем ей столько денег при том, что она их не тратит совсем. Что только не предполагали сердобольные знакомые: и в секту она попала, и брачный аферист из неё все соки вытягивает, а она его деньгами удержать хочет. Одна версия была неприятней другой. Сходились все в одном: с ума сошла Людмила, не иначе.
А тут еще в дом бомжей каких-то привела. Женщина неопределенного возраста девочка, лет восьми. Обе худенькие, одеты бедненько, так же как Люда. И живут у неё уже долгое время, уезжать не собираются. Жди беды от таких соседей. Не иначе зэки или того хуже воровки.
Перемывали косточки Людмиле, будто заняться больше нечем днями напролет и в их доме образцового порядка и на работе, в приличной компании. Не вписывалась она ни туда, ни туда. Нет больше таких умалишенных.
Терпеть такое больше невозможно. Стали соседи думать, как им выселить из дома такую соседку непредсказуемую и проблемную. Ведь приведет еще, какого наркомана и все, конец спокойствию такого замечательного дома. Легче предотвратить. Под этим письмом все жильцы подписались и сослуживцы. Начальник, правда, не поддержал, да ну его… без него подписей хватило.
О том, что письмо до адресата дошло, узнали сразу. К дому подъехала большая черная машина с корреспондентами, главным врачом больницы и даже мэром города. Ох и шуму наделали.
Корреспонденты заранее всех опросили. Соседи ничего, не скрывая рассказали, как жила семья нормальная, а потом горе случилось, и у Людмилы рассудок помутился. Жаль им её, но ведь и о себе подумать надо. В дом ведет неизвестно кого. Сама живет неизвестно как. Говорят, что она не ест ничего, дома не убирает.
— А вы сами это видели? – хитро спросил корреспондент.
— Да об этом весь дом знает.
— А откуда знает?
— Все говорят. Так ведь бомжи к ней, как к себе домой ходят.
— А много бомжей?
— Вот сейчас живут двое. Женщина и девочка. А потом и других приведет. Известное же дело.
— Ну, хватит, этот цирк устраивать. Я человек занятой и все эти сплетни выслушивать не собираюсь. И по всяким письмам неумных людей выезжать не люблю. А потому прошу, пригласите Людмилу Михайловну.
Людмила вышла, как всегда, одета в старое, но чистое платье. Волосы зажаты в старушечий пучок. Следом вышла женщина и ребенок.
— Дорогая Людмила Михайловна, — привычный к пафосным речам, начал мэр, — Мы очень гордимся, что в нашем городе живет такой человек. Ценой неимоверных усилий и отказа от самого необходимого, аппарат ****для нашей больницы приобретен.
— Я не одна, мне за что… — краснела Людмила
— Вы начали это движение, нашли спонсоров, все свои деньги откладывали почти пять лет. Поэтому не надо уменьшать Ваш вклад. Это Ваша заслуга. Я слышал о горе, которое случилось у Вас 5 лет назад. Теперь будет возможность спасти других детей, благодаря своевременной диагностике. И еще, спасибо Вам за семью Касторновых, которые продали дом, чтобы оплатить лечение девочки. А после выздоровления Вы не испугались неудобств и пригласили их жить к себе. К сожалению, об этом случае мы узнали недавно. Мы найдем жилье для этой семьи…
— Оставьте их, пожалуйста, со мной. – Попросила Людмила. Я боюсь опять остаться одна. – У неё появились слезы. – Я привыкла к Женечке и Галине.
— Ну, может быть, тогда расширение квартиры? Вам же тесно.
— Нет, нет, пройдемте.
В квартиру вошла приехавшая делегация во главе с мэром. Всех поразила царившая везде чистота и много-много света.
— Хорошо, уютно, — сделал заключение мэр. – А вы-то, что думаете? — спросил он у Галины.
— Мы бы тоже остались, если можно. Понимаете, мы уже как семья. А если хотите помочь, — женщина замялась, — лучше бы выделить деньги на реабилитацию Женечки.
Мэр пообещал помочь, стали все подходить по очереди, обнимать Людмилу, Женечку и Галину, желать здоровья.
Главный врач в микрофон поблагодарил Людмилу за аппарат и за чуткость, проявленную к семье Касторновых.
Делегация уехала. Все жильцы разошлись по своим квартирам. И никому не было стыдно. Никто прощения не попросил. Каждый думал о том, что все-таки подлая Людка, так всех подставила. Могла бы и рассказать, что деньги на аппарат копит. Ведь откуда они знать могли, что она не бомжей приютила, а девочку больную с её мамой. И в дом она никого не приглашала, кто же знал, что у неё чистота такая? Так что правы они, что письмо-то написали. Зато беды не случилось.
Спасибо за лайк
