Можно долго рассуждать, почему муж Кати бросил ее. Говорить, что в расставании виноваты оба. Или что нужно было лучше смотреть за кого замуж идешь, ведь то, что человек способен на подлое предательство, видно сразу. Или что все мужики ходят налево, а жене просто нужно вовремя глаза закрывать для сохранения семьи.
Но все это, конечно же, чушь. Катя была уверена, что мужа увели. Приворожили. Потому что не может быть, что самый родной и близкий человек вдруг оборачивается к тебе такой стороной, что ты и узнать то его не можешь.
Муж ушел резко, без объяснений и извинений. Оставив Кате пару кредитов и малолетнюю дочь Леру.
И жизнь Кати рухнула. Так бывает, наверное, во время стихийных бедствий или катастроф. Когда живет человек, планы строит, живет, надеется, любит, заботится, а потом происходит катастрофа. И все. Нет больше прежней жизни. И человек даже может остаться в живых и полностью здоровым, только внутри он как будто умер.
Вот и Катя внутри как будто умерла. Ничего живого и светлого не осталось. Только обжигающая обида и ярость.
Родственники, конечно, поддерживали. Особенно мать.
— Ты, Катька, потерпи. Время лечит, — уговаривала она дочь. – Ты уж мне поверь, побольше твоего прожила. Ты еще хоть куда у меня! Этого козла забудешь и снова замуж выйдешь. А если помощь нужна будет, ты звони, я приеду!
Только не слышала Катя этих слов. Внутри у нее была такая злость, такой гнев, что, казалось, что не выдержит она, в любую минуту взорвется.
То, что мужа приворожили, подтверждалось еще и тем, что дочь Лера вдруг начала болеть. Такая веселая и здоровая девочка вдруг захандрила. С самого утра слезы. То животик болит, то голова, то горлышко. Температуры нет, но ведь это ничего не значит.
А врач руками разводит. Мол, бывает у деток. Психосоматика, говорит. Реакция на то, что отец ушел.
Вот Катя и решила, что, видимо, новая мужнина зазноба еще и на дочку порчу навела. Ну а что тут удивительного? Если у нее совести хватило женатого мужика из семьи выдергивать, разве она остановится перед тем, чтобы дитя его заморить?
И от осознания такой несправедливости и своего бессилия, Кате становилось еще хуже. И если Лера с утра плакала, то Катя с утра приходила в ярость. Вот прям просыпалась и сразу на нее наваливался такой гнев, что даже дышать было трудно.
Просыпаясь, она в голове начинала ругаться с бывшим мужем. Выговаривала ему все, что думает и про него, и про его новую девку. И отвлекалась от этой внутренней ругани только, чтобы Леру поднять и собрать в садик.
И со временем легче не становилось. Наоборот, Лера все больше хандрила и куксилась, а Катя все больше злилась.
И на работе тоже все раздражало. К Кате даже коллеги побаивались подходить. Ходит, как темная туча, вот-вот рванет и все вокруг разнесет.
Хотя, конечно, сочувствовали. Но издалека, близко подходить боялись.
Иногда Кате даже самой становилось страшно от того, какая она стала. И она пыталась вспомнить, как это – быть расслабленной и доброй. Но как же тут вспомнишь, когда мысли то и дело к бывшему мужу возвращаются?
А потом Лера все же затемпературила. И на работе как раз аврал. Начальство хоть и жалеет, но все же с недовольство выражает, отпускать на больничный не хочет. Сколько можно то, говорит, отпрашиваться!
Пришлось матери звонить, просить приехать. А мать и рада. Она сама уже себе места не находит, чувствует же, что Кате совсем плохо.
Ну, Катя мать встретила с утра, Леру в надежные руки сдала и уехала на работу. Вечером возвращается, а мать сидит с каменным лицом. Мне, говорит, Катя, поговорить с тобой надо.
Выяснилось, что Лерочка ей сказала, что она не по папе скучает, а что маму боится. Что мама злая стала, как чудовище из сказки.
— Ты, Катька, совсем с ума сошла, надумываешь себе всякое! Сглазы всякие, порчи. А это ты сама и делаешь!
— Что ты, мама, говоришь то! – у Кати слезы на глаза навернулись. – Что я делаю то?
— Да с тобой рядом находится страшно! – отвечает мать. – Мне даже страшно, взрослому человеку. Как с бомбой какой-то! От тебя же фонит за километр злобой!
— Ну а если мне плохо!
— Ты это брось, Катя. Разве тебе лучше будет, если Лерка заболеет? Или с ней приключится что-нибудь. Ты ж у нее одна, ей опереться больше не на кого.
Катя молчала. Ну а что тут скажешь? Она ведь и сама чувствовала, что не в порядке.
— Если хочешь, я ее к себе заберу пока, — предложила тихонько мать.
— Нет, — помотала головой Катя. – Ты лучше останься, поживи с нами. А то я и правда одна тут в своей злобе варюсь. Ребенка собственного пугаю.
И она расплакалась. Так ей стало Лерку жалко. Маленькую, беззащитную, которая осталась наедине со сходящей с ума от ярости матерью. Так жалко, что даже злость на мужа отпустила.
— Поживу, конечно, — закивала с готовностью мать. – Только не реви, Катя. Лерке только ревущей матери еще не хватало.
И с этого дня Катя потихоньку успокаиваться начала. Ведь знание о том, что близкого человека, ребенка, убивает твоя злоба, и правда может помочь. И если раньше Катя ничего не могла со своей яростью поделать, то теперь ей стоило лишь подумать, что дочь ее боится, как гнев отступал.
А потом уже и время вступило в свою силу и начало лечить.
Спасибо за лайк
