Что надо для счастья двадцатидвухлетней девушке. Своя квартира, хорошая работа и любимый парень. Всё это у Яны было. Двухкомнатная квартира осталась от бабушки. Работает в банке в кредитном отделе. А начальником этого отдела её любимый Феликс. Он и устроил её сюда. А через два дня они договорились идти в загс подавать заявление.
***
В кабинет забежал её подруга Христина, которая работала за соседним столиком и сходу затараторила:
— Янка, держись за стул! С тебя сегодня шоколадные конфеты к чаю!
— Что, что случилось-то?
— Твоего Феликса поставили заместителем председателя правления нашего банка.
— Да ты что? – Яна привстала, так и застыла.
— Всё конфеты с тебя!
— Моего Феликса заместителем председателя правления банка?!
Этого просто не могло быть. Должность-то какая высокая!
— Я сейчас у Эммы была, — продолжала тараторить Христина. – Своими глазами приказ видела.
— Подруга, — Яна достала из сумочки пятисотенную купюру. – Беги за конфетами!
— Это я мигом.
Та схватила деньги и убежала.
А Яна, сидя на стуле, летала в облаках. Вот оно абсолютное счастье!
Она ещё даже не подозревала, как это невыносимо тяжело падать с этих «облаков».
Заиграла весёлая мелодия на её телефоне.
— Яна, зайди ко мне в двести тринадцатый кабинет! – раздался голос любимого.
«Двести тринадцатый! Это кабинет заместителя председателя правления банка. И теперь это кабинет моего Феликса».
Она даже не обратила внимания, что голос её любимого был чужим и холодным. Просто встала и побежал к нему в кабинет.
— Садись! – кивнул хозяин кабинета на стул напротив, даже не поднявшись со своего кресла.
— Феликс, что случилось? – девушка только сейчас почувствовала это.
— Яна, нам нужно расстаться. Я полюбил другую, — произнёс тот скороговоркой, отведя глаза в сторону.
— Феликс, любимый, — прошептала побледневшая девушка, рухнув на стул. – Что ты говоришь?
— Феликс Эдуардович, вас вызывает Вадим Геннадьевич, — раздался голос по селекторной связи.
— Извини, Яна, мне надо работать!
Девушка встала и на негнущихся ногах двинулась к выходу.
Подруги, радостно обсуждая офисные новости, готовились к чаепитию. Яна тихонько зашла, села на свой стул и зарыдала, уткнувшись в ладошки. Все бросились к ней:
— Что, что случилось?
Но Яна плакала, захлёбываясь слезами. Она не могла сказать подругам, что случилось, слова просто не находились.
— Сейчас узнаю! – крикнула Христина и бросилась к выходу.
Вернулась та минут через двадцать. Прежний начальник ушёл на повышение, нового – ещё не назначили. Поэтому сотрудницы кредитного отдела продолжали успокаивать Яну, высказывая догадки, что могло случиться.
— Христина, что там? – бросились все с вопросами к вернувшейся подруге.
— Да не знаю, как сказать…, — непривычно замялась подруга.
— Говори! – Яна подняла голову и провела руками по мокрым глазам.
— Эвелина, дочь Анашкина, хозяина нашего банка, — неуверенно начала Яна. – Вы её, наверно, знаете?
— Знаем, знаем! Кто её не знает, — раздался голос одной из подруг.
— В общем, она влюбилась в Феликса…
— Так она страшная.
— На ней пробы некуда ставить.
Раздались голоса со всех сторон. Христина криво усмехнулась:
— Вот Анашкин и торопится отдать её замуж. Поэтому Феликс и стал заместителем председателя правления нашего банка. Через год станет председателем правления. Затем в совет директоров, конечно, войдёт.
— Живут же такие на свете, — зло воскликнула одна из девушек. – Он же Янке в любви клялся, замуж звал.
— Теперь этой… будет клясться, — раздался другой голос.
Яна ещё раз провела рукой по глазам. Быстро напечатала на ноутбуке заявление на увольнение. Распечатала, расписалась.
— Отдайте, на подпись этому… или кому там…
Схватила свою сумочку и выбежала из кабинета.
Пришла домой. Отключила телефон и, не раздеваясь легла на кровать. Радужный мечты, за какие-то пару часов превратились в серое будущее без светлой любви, без хороший работы.
«Как он мог так поступить со мной? Неужели любимого человека можно сменять на что-то? Последние два дня он задерживался на работе. По крайней мере, мне так говорил. Он эти два дня был уже с ней. У меня даже подозрения не возникла. Была уверена, что любовь нельзя предать. Оказалось – можно!
Мама как-то сказала, что в юности всё ощущается резче. О любовных терзаниях, после которых не хотелось жить, в зрелом возрасте вспоминаешь с улыбкой на лице. Неужели, и я когда-то буду вспоминать об первой настоящей любви с улыбкой на лице?
А может и эта любовь была очередным увлечением? Ведь к любви нельзя подставить слово «настоящая». Любовь или есть, или её нет. Значит, не было».
Яна не помнила, сколько пролежала на кровати. Пришла в себя от мелодии домофона. Нехотя пошла в прихожую:
— Кто?
— Сестрёнка, у тебя всё в порядке?
— Привет, Денис! Заходи!
Через минуту зашёл старший брат с другом, Ефимом. Им уже по двадцать четыре, но не было, похоже, на свете более верных друзей, чем они.
Ефим, как всегда, посмотрел на Яну радостными глазами, приветливо кивнул головой. Но улыбки в ответ сегодня не получил.
— Яна, что случилось? – к ней подошёл брат. — Телефон отключён. На работу позвонили. Там сказали, что ты подала заявление на увольнение.
Она уткнулась ему в грудь и заплакала.
— Сестрёнка. Что случилось-то.
И она стала торопливо обо всём рассказывать, прерывая рассказ всхлипываниями. Старший брат выслушал рассказ до конца, нежно вытер с её глаз слёзы:
— Нашла из-за кого плакать. Он нам с Ефимом никогда не нравился. На настоящего мужика-то не похож.
Ну, брат-то с другом, конечно, были настоящие мужики. На соревнования по боксу всё время ездили. Оба мастера спорта. С тренером, какой-то там дворец спорта строили. Кажется, уже построили.
— Понимаешь, Денис, ещё вчера у меня была и любовь, и работа…
— Да кстати, почему мы тебя искали, — он радостно посмотрел сестре в глаза. – Мы в наш дворец спорта персонал набираем. Пойдёшь к нам администратором?
— Ты, чего серьёзно?
— Я же говорю, что мы тебя поэтому и искали.
В глазах Яны загорелся огонёк:
«Может начну всё сначала. Выйду на новую работу. Встречу, настоящую любовь. Ведь пока этот Феликс не затмил мне глаза, я чувствовала, что моя настоящая любовь где-то рядом, стоит только протянуть руку».
Она, конечно, не заметила, когда рассказывала брату о своих горестях, у стоящего за его спиной Ефима, счастливо блеснули глаза, и он радостно вскинул вверх руки.
Спасибо за лайк
