Таня Сергеева, по прозвищу «серая мышь», работала в конструкторском бюро. Она стояла за кульманом и весь день чертила. Да, как героиня Ирины Муравьевой в фильме «Самая обаятельная и привлекательная».
Прозвище свое она получила за невыразительную внешность и блеклую одежду, преимущественно немаркого, серого цвета: стиральные машинки тогда были не у всех. А ей нужно было экономить силы и деньги – у нее была цель.
Да, Танька была серой, но умной мышью. Как говорится – Станиславский кульмана, Немирович-Данченко рейсшины. Появляющиеся из-под ее рейсфедера линии отличались ровностью и аккуратностью. И если кому-нибудь не удавалось получить требуемую проекцию, он обращался к Мыши, и дело решалось за пару секунд.
Танька приехала покорять столицу из небольшого местечка на юге нашей страны. В ее семье жизнь текла совершенно бестолково. Забитый папа всегда где-то интенсивно трудился, но, видимо, деньги дарил государству – семье доставались сущие крохи. Такая же мама — неделуха и просто ленивая тетка — занималась всем, чем угодно, только не домом: часто в семье не было даже супа.
Танька выросла тощей, нескладной и злой. Мальчики в школе не обращали на нее внимания. «Наплевать», — решила Танька и забила на все.
Родителей своих она жутко стеснялась. Поэтому, остервенев от такой жизни, она решила, что не будет такой же никчемушной, как папа-мама. И, погрузив в сумку скромные пожитки, с аттестатом в кармане убыла покорять Москву, которая не верила словам, а верила любви – согласно песенке из фильма.
В институт поступила сразу, училась почти на отлично. Добрая тетка, сестра отца, выделила в проходной комнате ей место для жилья. Почему-то никто в их семье не обрадовался появлению племянницы, которая собиралась у них поселиться. Муж тети демонстрировал полный игнор, сын Мишка, мерзкий паршивец шести лет, всячески издевался над Танькой, которой было некуда деваться: денег на съем квартиры не было.
Мудрая восточная пословица гласит: любишь вишни – научись выплевывать косточки. И Мышь научилась: она стала вставать намного раньше всех даже в выходной и чаще уходила из дома, чтобы не общаться с дорогими родными и близкими.
Отучившись, после распределения попала в хорошее место. И стала она в этом месте трудиться и приносит пользу родине – тогда все приносили пользу только ей, и сразу сняла комнату в коммуналке – подальше от родственников.
Цель у Мыши была одна – выйти замуж, пусть даже – неудачно. Как говорил Наполеон: главное – ввязаться в сражение, а там – посмотрим.
Во время учебы сделать это не удалось. В бюро тоже было тухловато: сплошные тетки.
Был, правда, один экземпляр — Лёнчик, но выйти за него замуж можно было только под наркозом. Он был, как говорится, неладно скроен, но крепко сшит. Огромная голова была ввинчена прямо в тулово. От этого он казался еще меньше своих ста шестидесяти двух сантиметров: Мышь была на целых пять сантиметров выше. Огромный нос был сворочен немного на сторону. Небольшие пытливые глазки, опушенные роскошными ресницами, смотрели грустно: их уголки у висков были опущены книзу. Образ завершал клетчатый пиджак, цветная рубашонка и короткие полосатые клоунские штаники. Вкуса у Лёнчика отродясь не было. А прозвища у него было целых два, вполне обоснованных: Лёнчик-пончик и Карлик Нос.
И вот этому неказистому Карлику приглянулась серая мышь Танька. Она к тому времени немного наела жира и сделала новую стрижку. Ухаживал Пончик незатейливо: угощал Таньку принесенными из дома бутербродами с сырокопченой колбасой, или колбаской, как он ее называл. Вообще Лёнчик любил все уменьшительно-ласкательное: Танюшка, кофеек, хлебушек – все то, от чего Мышь тошнило.
Танька, сроду не видевшая такой прорвы внимания, выплюнула очередную косточку и стала присматриваться к Лёнчику, чтобы как-то привыкнуть. Тем более, что бутерброды были очень вкусными: тонко нарезанная дорогая колбаска была положена не просто на хлеб, а на предварительно намазанное масло: мама Пончика очень любила своего симпатичного сыночка.
Поэтому, когда Лёнчик пригласил ее посетить филармонию и послушать бессмертные произведения Баха для органа, она положила в рот очередную вишню и стала думать. Но Пончик так трогательно топтался возле нее, переступая ногами в детских ботиночках, что она, предварительно кое-что опять выплюнув, согласилась.
Концерт Мыши совершенно не понравился: Лёнчик, желающий произвести на понравившуюся ему барышню неизгладимое впечатление, купил билеты в первый ряд. Отсюда было все хорошо слышно и видно: причем то, что иногда показывать не нужно.
Для того, чтобы извлекать из органа торжественные трубные звуки, надо работать не только руками, но и ногами: для этого внизу имеется клавиатура для ног. И музыканту, большеголовому, короткорукому и коротконогому, являющемуся точной копией Пончика, делать это было чрезвычайно трудно. При попытке нажать нужную педаль ему приходилось вытягиваться, сползая со стульчика. Руки постоянно переключали регистры, ноги в коротких брючках поочередно нажимали педали – музыкант дергался, как марионетка в руках неопытного кукловода. На лбу его выступил пот, бабочка сбилась на сторону, и Мышь уже не слушала, а просто смотрела, как известный человек публично мучается, и желала, чтобы концерт поскорее закончился. А Лёнчик, умевший абстрагироваться, совершенно ничего не видел, а слышал только то, за чем пришел. Он даже забыл, что хотел взять предмет обожания за руку.
После концерта Мышь поступила с косточкой так же, как всегда: соврала, что ей все очень понравилось, и обрадованный кавалер пригласил ее к себе домой попить чаю, тем более, что родители к этому времени уже спали. Тогда в это вкладывали вполне конкретный смысл: приходили и вместе пили чай, а не заваливали сразу на лежачее место, не сажали на кухонный стол и не срывали одежду прямо в прихожей со всеми вытекающими последствиями.
Танька увидела огромную четырехкомнатную квартиру с высоченными потолками рядом с метро и поняла, что способ достижения цели лежит на поверхности. Судьба Лёнчика была решена. И когда он попросил разрешения поцеловать ее в щечку, она, выплюнув очередную косточку, согласилась. А мерзкое прозвище можно заменить милым «Карлуша».
Сыграли скромную свадьбу. С Танькиной стороны была одна тетя да свидетельница – знакомая по институту: все-таки Мышь немного стеснялась своего будущего мужа.
После свадьбы Лёнчик, привыкший к комфорту, наотрез отказался переезжать из своих хором в «зaxeзную» коммуналку, поэтому жить стали вместе с его родными, выделившими им одну из комнат. Дни текли один за другим не шатко и не валко. Карлуша неожиданно оказался очень умелым в пocтeли (у Мыши был единичный опыт) и выделывал чудеса, напоминая Таньке того самого музыканта.
Свекор оказался акадэмиком (так звала его жена) всяческих академий. Он целыми днями работал в богато отделанном кабинете, полном роскошных книг в дорогих переплетах. Часто уходил в «ночь», предварительно вырядившись в дорогой костюм, побрызгавшись парфюмом и предупредив, что вернется только к утру, так как у него эксперимент. По слухам, изредка доходившим до семьи, он уже купил экспериментаторше хорошую двушку.
Мамаша, как называл ее Лёнчик, сразу невзлюбила «понаехавшую» невестку. Законы физики гласят, что одноименные заряды должны отталкиваться. И невестка со свекровью стали жить строго по законам физики.
До приезда Таньки квартиру убирала специальная тетенька. С появлением любимой невестки подразумевалось, что она будет делать все сама: надо же как-то отрабатывать московскую прописку. Но Мышь неожиданно отказалась. И не стала мыть залитую мамашиным убежавшим молочком газовую плиту, равно как и делать все остальное. И квартира общей площадью сто десять квадратов, требовавшая постоянного ухода, которого не было, стала потихоньку загаживаться. Атмосфера накалялась – накопившийся пар требовал выхода.
Как-то вечером Мышь вернулась домой в плохом настроении: ее почему-то лишили премии. На кухне свекровь пекла блины на чугунной сковороде, придерживая ее деревянной штуковиной с железным крючком на конце – сковородок с ручками тогда не было. Штуковину называли сковородником, а на Танькиной родине – чапельником.
Проходя мимо свекрови, Мышь случайно ее задела. Это решило ее дальнейшую судьбу: отрицательный заряд вырвался наружу с оглушительным криком. Возникла полемика на волнующие темы: кто в доме хозяин и доколе будет продолжаться эта xpень. С употреблением некоторой ненормативной лексики с обеих сторон.
В результате одна отрицательно заряженная частица ударила другую чапельником по голове. Причем, очень удачно для Таньки – у нее появилась кровь. Вот оно! — пронеслось в мышином мозгу, – не зевай, милая моя. И смекалистая Танька сразу вызвала скорую помощь и милицию. Составили протокол, на горизонте замаячило уголовное дело. Мыши-то было все равно, а вот у академика могли быть крупные неприятности.
Так как общественность должна была отреагировать, в подъезде собрали товарищеский суд из таких же старых грибов, который постановил, что четырехкомнатную квартиру в сталинском доме нужно разменять, выделив молодой ячейке общества необходимую площадь. Тогда дело можно будет не передавать в суд.
В результате мамаша с академиком переехали в хрущевскую маленькую трешку. Таньке же с Пончиком досталась огромная сталинская однушка рядом с метро. Бинго!
Папа-академик вскоре переехал в двушку к экспериментаторше, тем более, что она очень скучала в одиночестве в огромной квартире. И «соратники по разуму» стали вместе строить светлое будущее, часто экспериментируя и твердой поступью шагая к коммунизму – раньше все шли именно туда. А старая свекровь осталась одна.
Танька же стала жить вместе с Лёнчиком. Правда, недолго: через несколько месяцев после переезда они развелись, и любящий сынок вернулся к мамаше, которая уже совсем сникла. Танька же после развода, с помощью небольших ухищрений, вскоре превратилась в очень симпатичную белую мышку.
И эта хорошенькая молодая женщинка, как называл ее бывший муж, опять увидела новую цель – ведь жить без цели ей было ужасно скучно. И она опять совершенно не видела препятствий для ее достижения.
А, может, их действительно не было? Ведь за все время ни одна косточка так и не застряла у нее в горле.
—
Автор рассказа: Ольга Миронова
Спасибо за лайк
