Давно это было, но расплата Галину настигла сейчас в преклонном возрасте. Если б знала она в молодости, что за всё придется расплачиваться своей судьбой, жизнь свою прожила бы иначе.
Галину в молодости все называли «Кнопка», и не потому что она была маленькая, нет. Рост нормальный, деревенская деваха, как говорят, «кровь с молоком». «Кнопкой» называли потому, что она играла на гармошке виртуозно, пальцы её бегали по кнопкам гармони без устали. Несмотря на то, что она самоучка, играла душевно, и любую мелодию. Играл у неё отец, она в детстве, глядя на него, незаметно выучилась. Отец болел, рано ушел из жизни. И на всю деревню осталась Галина с гармошкой, больше гармонистов в деревне не было. Её часто приглашали, в деревне без гармошки никак:
— Кнопка, поиграй. Повесели душу.
И она играла от души, это было её любимое занятие, а соседи плясали под её «Барыню», «Русского» или «Цыганочку».
Дочку свою Танюшку она родила вне брака, как сама говорит «по глупости». Однажды в деревенском клубе на танцах играла она на своей «Тальянке» по заявкам, кто, что попросит, она рада стараться. Была конечно там и выпивка, ей тоже подносили, много ей не нужно было, молодая, неопытная, было ей лет девятнадцать.
Познакомилась там же в клубе с приезжим рабочим Павлом, который просил её научить игре на гармони.
— Галка, научи меня играть. Здорово ты играешь. Где сама научилась?
— Где-где? У отца, на печке сидела, пока мамка коров доила на ферме. Могу и научить…
И так ей приятно было, что Пашка обратил на неё внимание, назвал её не «Кнопкой», а Галкой, она даже не огрызнулась, а улыбнулась. Когда закрывался клуб, все стали расходиться, Пашка повесил гармонь на плечо, и пошли они с ней в поле.
Через некоторое время почувствовала «Кнопка» неладное, что-то с ней происходит. Пришла к своей сестре старшей Анне. Она жила в своем доме, жила одна, была нелюдимой, не как её сестра. На танцы никогда не ходила, ни с кем не встречалась, в деревне о ней говорили:
— Анна так и останется старой девой с её нелюдимым характером.
Анна поняла, что сестра ждет ребенка. Галке ребенок не нужен, не замужем, еще не нагулялась, ей больше всего хотелось играть на гармошке. Анна её уговорила:
— Рожай ребенка. Тебе не нужен, мне нужен, я буду любить, как своего, а ты будешь навещать. Тем более, что твой Пашка давно укатил в город, не нужна ты ему, да еще с ребенком.
И «Кнопка» продолжала по вечерам играть в клубе, не отказывалась пропустить рюмку, когда её угощали. И хмельная, разудалая играла, перебирала кнопочки.
Потом «Кнопка» родила дочку, родила в деревне, но что-то пошло не так, металась в жару. Анна отвезла её в больницу, выходили там её, пришла в себя. Дочку Анна назвала Танечкой, «Кнопке» было всё равно, Танечка, так Танечка.
Когда Анна поехала за сестрой в больницу с дочкой, оставить малышку не на кого, «Кнопка» заявила сестре:
— В деревню не поеду, у меня здесь доктор. Правда старше меня намного, но мы любим друг друга. Таньку воспитывай, потом если что, заберу её в город.
Так и осталась «Кнопка» в городе, устроилась в эту больницу санитаркой. Жила со своим доктором у него, замуж он не предлагал, и в деревню с ней не ездил. За все время она только два раза приезжала в деревню, к дочке почти не подходила. Не было у неё материнских чувств. Все было у неё с доктором хорошо, но в один прекрасный момент, поехали они с друзьями на природу.
Видимо приняла лишнего на грудь «Кнопка», взяла в руки гармонь и стала прежней, деревенской. Играла от души, пела частушки с перчиком. А доктор видел, как поглядывают на неё его подвыпившие друзья, крутятся подле неё, был он ревнив и злопамятен. Не видела она, как хмурится её доктор. А когда приехали домой, он крепко приложил к ней свои руки, еле успела выскочить за дверь. Остатки гордости не позволили ей вернуться к доктору, а он и не звал.
Пришлось уехать обратно в деревню. Там был дом родителей, рано они ушли, дом старый, обветшалый, но «Кнопка» решила жить в нём.
— Никто мне больше не нужен, никакие мужики. Пойду работать на ферму, буду дочку растить, да на гармошке в клубе играть.
Дочке уже было пять лет, встретила она свою мать равнодушно, как чужую тетку, не знала она её. Мамой называет Анну, та её любит и лелеет. Галина брала за руку Танечку, уходила с ней в поле, гуляла. Надеялась, что дочка к ней привыкнет, проснется однажды в девочке генетическая память, и назовет её мамой. Но не добившись ответной ласки, оставляла её сестре, и уходила со слезами к себе домой.
Работала на ферме, вечерами играла в клубе, выпивала, встречалась с местными, но душа её была не на месте.
Однажды Анна сказала:
— Уезжай отсюда, так и завянешь на ферме. Тебе нужно найти хорошего мужчину, выйти замуж, а Танюшка вырастет, не переживай. Всё равно она меня считает матерью.
Уехала «Кнопка» далеко, даже за много километров, села в поезд, и уехала. Но не получилась у неё счастливая жизнь, вновь играла на своей «Тальянке», виртуозно перебирала кнопки на ней, выпивала, друзья были не те, которые нужны для нормальной жизни.
Вернулась она в деревню лет через шестнадцать. Сама она уже давно отцвела, морщины, курила одну за другой, не забывала рюмку пропускать, но гармошку сберегла, привезла с собой обратно. Без неё ей никак.
И снова звали её:
— Сыграй нам, Кнопка, давай, давай, веселей.
Юношеское прозвище приклеилось к ней навсегда, а ей даже нравилось. Играла, звенела её гармонь, а годы шли, работала на ферме, играла на посиделках, годы шли мимо любви, мимо единственной дочки. Так и оставалась она для дочки «тётя Галя».
Таня, выучившись, работала в городе медсестрой в больнице. Жила тоже в городе, вышла замуж, родила сына. Иногда навещала мать Анну, состарившуюся и души не чаявшую в своей доченьке, а теперь еще и внучок есть. Когда Таня приезжала в деревню, видела, что дом у матери покосился, зимой задувает в щели, жаль её стало дочери. Решили они с мужем перевезти Анну к себе в город, благо комната для неё была отдельная, да и с сыном маленьким поможет.
Анна без сожаления оставила свой старый домишко, предложила дом сестре, родительский совсем уже вот-вот развалится. После отъезда Анны, «Кнопка» осталась в деревне одна, немного взгрустнув, вновь заиграла гармонь уже в доме сестры. Много раз гуляла компания в этом доме, пока не случилась беда. Недосмотрела «Кнопка» за печкой, загорелось в доме, еле успели все выскочить. Проиграла, пропела «Кнопка» дом, как и свою жизнь.
Получила сильные ожоги, и пока грузили её в «Скорую», кричала, ругалась. Может быть даже не так от боли, как от того, что сгорела её любимая гармонь с бело-черными кнопочками. Долго лежала в больнице, вид её жалок, такая разгульная жизнь не могла не отразиться на её внешности. Да и годы уже не те, впереди на горизонте виднеется старость.
После больницы идти было некуда, определили Галину в интернат для престарелых. Познакомилась с новыми правилами, комната на четверых. У каждой своя болячка, знакомилась с соседками по комнате. А потом накатили бессонные ночи, чуть не выла она. Всю свою жизнь с начала до этих дней просмотрела Галина, вспомнила, и стало еще хуже. Вот они уроки жизни. Как жила, зачем так жила?
А больше всего её грызет:
— Дочка Таня доживать к себе взяла не меня, родную мать, а тётку Анну, мою сестру. Как это больно, жить здесь, и не видеть своей родной дочери.
Таня пришла в интернат проведать Галину. Выкладывала из пакета гостинцы — печенье, конфеты, яблоки. Долго смотрела на Галину, гладила по руке молча.
— Дочка, за что так мне всё? Как же это я так? Как же мне одной? – плакала она.
А Таня молчала, но потом нерешительно погладила её по морщинистой щеке:
— Не плачь, я буду к тебе приходить…
Таня ушла, а Галина долго плакала в подушку, она знала, что Таня будет иногда приходить. Потому что Галина будет её ждать всегда.
Спасибо за лайк
