Двое мальчишек и конопатая шустрая девчушка гоняли по улице мяч. Точнее пинали его только мальчишки, а Сонька бегала за ними как маленькая собачонка и болела то за одного, то за другого. Она была младше их на целых четыре года, и даже ещё не училась в школе, но они никогда не прогоняли её и не обижали, а всячески старались защитить от других. В округе знали все, что трогать Соньку нельзя – себе дороже, так как дело иметь придётся с парнями.
Сонька у нас настоящий ШП – говорили они, что означало «швой парень», и она была готова пойти за друзьями хоть в огонь, хоть в воду. Нет, пожалуй, в воду она бы не пошла, так как страшно боялась воды и не умела плавать. А вот часами бегать с парнями, гоняющими мяч или целый день провозиться на берегу речки, строя сказочные замки из песка и ракушек, которых было видимо-невидимо – это всегда пожалуйста, с превеликим удовольствием. Непроходящие цыпки, ссадины и царапины на руках и ногах были неоспоримым доказательством её увлечений и верности дружбе.
Мальчишки мечтали стать футболистами и непременно знаменитыми, ничуть не меньше, чем Валентин Иванов или Лев Яшин. Вдосталь набегавшись за мячом, и друг за другом, решили отрабатывать удары. На условные ворота, которыми прекрасно послужил забор, поставили Соньку. Девчонка яростно защищала ворота, стараясь поймать мяч, что, по правде говоря, не часто ей удавалось, падала, вскакивала и, несмотря на сбитые локти и коленки, была вновь готова отразить атаку. Но вот мяч ушёл намного выше «ворот» и угодил в огород…
– Кто полезет? – озадачились ребята.
– Наш огород, я и полезу, – нашлась Сонька и быстренько перемахнула через препятствие. Она приземлилась прямо на грядку с посаженным луком, не обращая малейшего внимания на погубленные растения, перекинула мячик и тем же путём вернулась к пацанам.
Вечером после ужина мать учинила допрос:
– Кто из вас потоптал грядку? – обвела она детей взглядом.
– Не я! – сразу отказался Лёня. – Это Сонька. Она с мальчишками целый день носилась по улице за мячом, как угорелая.
Соня покривилась на брата.
Ябеда! Кукольник несчастный! – резюмировала она про себя, презирая его за то, что он водился с девчонками и играл в куклы. Да и не только из-за кукол. Брат часто и без повода обижал младшую сестру, но она никогда не жаловалась на него матери, так как считала, что последнее это дело – ябедничать.
– Я тоже не топтала грядку, – сказала тихо Соня, опустив голову.
– Ну, мама! – не унимался Лёня, – Она же врёт! Нахально врёт!
Мать строго посмотрела на обоих:
– Неправильно говорить – врёт, следует говорить – обманывает, – мать замешкалась на минуту. – Я никогда не поверю, что Соня может обмануть. Не поверю!
– Да она это! Точно она, больше некому! – возмутился брат, не найдя поддержки матери.
– Слушать не хочу! – нахмурилась мать, – Быть этого не может! Уйдите оба!
Лёня насупился и исподтишка показал Соньке кулак – ну погоди, мол, вруша.
Красная от стыда, Соня вылетела за дверь и забилась под крыльцо – своё укромное местечко, где она в одиночестве переживала всегда обиды и огорчения. Сейчас же была обида много серьёзнее – обида на себя. Справедливый суд над собой самый праведный. Она не искала никаких оправданий своему проступку и жестоко корила себя за трусость, неспособность сознаться и сказать правду. А перед глазами всё стояла мама. Гадкое чувство не покидало девочку, она была противна себе. Руки казались грязными, перепачканными этим обманом. Она побежала в огород и в бочке из-под потока долго мыла, тёрла лицо и ладони.
Чувство непомерного стыда переполняло ребёнка, оно было настолько велико, что девочка усвоила на всю жизнь: ложь – это предательство. Обманывать, значит предавать человека, который тебе доверяет.
Как же теперь домой идти… как маме в глаза посмотреть… – боролась она с собой, собирая силы для разговора.
Когда она всё-таки решилась, в доме уже все спали. Соня робко подошла к постели матери.
– Чего тебе, доченька?
– Это я… мама, прости меня, прости, пожалуйста, это я испортила грядку. Никогда больше не обману тебя… и никого не стану обманывать, обещаю! – негромко, но уверенно произнесла девочка.
– Я знаю, – погладила мама её по голове, – знаю, малютка моя, и верю!
Солнце светило так ярко, что сидеть в душном помещении не было никаких сил.
– Мама, я сбегаю, искупнусь? Жааарко… – робко и жалобно попросила Соня, но в карих глазах плясали озорные искорки. – Можно?
Мама ласково взглянула на малышку:
– Ну, беги, только в лес не заходи! Слышишь?
– Не, я только на речку, – донеслось уже из-за двери.
Худенькая фигурка промелькнула в окне и исчезла за пригорком. Мама только покачала головой – Вот непоседа! – и занялась своими делами.
Семья недавно переехала из города в эту маленькую деревушку, и девочке не терпелось изучить все окрестности. Ещё вчера она приглядела небольшую полянку в излучине реки, на опушке леса, куда и намеревалась отправиться сегодня. Однако сначала, с разбегу, прямо в линялом платьишке, она плюхнулась в речку. – Ух! Красота!
Небольшая речушка Бобровка полукольцом огибавшая деревню, была мелкой, а потому вода в ней тёплая, как парное молоко. Перебравшись на другую сторону, девочка припустила по берегу вдоль реки, светлые неприбранные волосы развевались на ветру. Подобно резвому жеребёнку, радуясь свободе, бежала она, подпрыгивая на ходу.
Вот… вот она моя полянка! – остановилась малышка у заветного места. Голубое озерко из незабудок разлилось перед ней. Цветы росли так густо, что сливались в одну ровную, без пробелов поверхность, которая казалась водной гладью, только в центре, небольшим островком зеленела трава. Осторожно раздвигая босыми ногами цветы, Соня пробралась на середину полянки. Нежная трава мягким ковром легла под ноги, девочка сначала присела, а потом распласталась на лужайке вниз лицом.
Неведомая городу тишь стояла вокруг, только со стороны леса доносился пересвист и пощёлкивание.
Это птички так между собой разговаривают. Вот бы научиться их понимать – подумалось любознательной крохе, и она стала внимательно разглядывать неприметные издали, но такие прекрасные вблизи цветочки, удивляясь и восхищаясь этому.
Солнце всё припекало и припекало, а от земли исходило ответное благодатное тепло, и Соня вдруг почувствовала, что Земля поддерживает и баюкает её как мама, от этого знакомого ощущения стало уютно, совсем как дома. Душа наполнилась покоем и благодатью, девочка окончательно расслабилась и забылась лёгким и светлым сном.
Крошечная фея с полупрозрачными, серебристыми крылышками порхала над полянкой, она перелетала с цветка на цветок, касалась его волшебной палочкой и цветы начинали издавать звуки, которые собирались в чудесную мелодию. Эта волшебная музыка парила в воздухе, кружила вместе с Соней, и полянкой, и феей, переполняя сердце ребёнка красотой и радостью. Но вот фея взмахнула своей палочкой, музыка сразу смолкла, и откуда-то из темноты приблизились тревожные мамины глаза. Просыпайся, Соня! – явно прозвучало над ухом.
Девочка открыла глаза и села, не сразу сообразив, где находится. Дул тёплый, но резкий ветер, рядом тревожно шумел лес, она подняла голову и вздрогнула. Небо покрыла лохматая чёрная туча, она нависла над рекой, лесом и поляной, как полог, из-под которого, казалось, невозможно выбраться. От страха сердце заколотилось где-то около горла. До дома бежать далеко, по лугу, да ещё через речку, не успею! – пронеслось в голове.
Первые крупные капли дождя упали на землю. Соня вскочила и побежала к лесу, совсем близко, как ей показалось, сверкнула молния, а через какое-то время, раздался оглушительный раскат грома, и хлынул дождь. Цветочная полянка быстро превратилась в настоящее озеро. Поскользнувшись на мокрой траве, девочка упала, больно ударив колено и поцарапав локоть. От падения она опомнилась: кажется, папа говорил, что во время грозы нельзя прятаться под деревьями, а надо выбирать кустарник – и, резко развернувшись, побежала от леса в сторону реки к зарослям черёмухи.
Промокшая до нитки, она на четвереньках заползла под куст, сжалась в комочек, закрыла уши руками и зажмурила глаза, чтоб не видеть пугающих, раскалывающих небо, молний. Страх сковывал сознание ребёнка, казалось, что гроза никогда не кончится, в какой-то момент она даже потеряла ощущение времени. Но вот раскаты грома стали удаляться, становясь всё глуше и глуше, заморосил тёплый мелкий дождичек. Гроза уходила так же быстро, как и пришла.
***
Соня осторожно приоткрыла глаза. Выглянуло солнце, пробравшись между рваными остатками тучи. От травы, полевых цветов и деревьев исходил новый, особенный запах, он щекотал ноздри, хотелось вдыхать его полной грудью.
Девочка осторожно выползла из-под куста и замерла…
Прямо перед ней повисло огромное разноцветное коромысло радуги, один её конец прятался за лесом, а второй уходил далеко за деревню, в поля. Всё существо неожиданно наполнилось необъяснимым чувством восторга. Забыв недавние страхи и саднящую боль в коленке, широко раскинув руки, она побежала по берегу реки навстречу радуге, разбрызгивая босыми ногами лужицы. Но радуга стала таять и вскоре исчезла, однако чувство свободы и радости осталось и требовало выплеска связанных с ним эмоций. Соня стала кружиться и приплясывать на мокрой траве, выделывая туловищем и ногами невообразимые движения, которые напоминали танец маленькой дикарки.
Но вот конопатая мордашка с облупленным носом поднялась вверх, руки взлетели крыльями ввысь и замерли…
Девочка остановилась, пораженная чистотой и бездонной глубиной неба.
Необъятный простор захватывал, увлекая за собой, туда – в далёкую голубизну.
Почему я раньше не видела такого неба? – Соня медленно побрела к дому, задавая себе вопросы и не находя на них ответа. Мысли и чувства впечатлительной девочки путались, вытесняя друг друга.
Совершенно неожиданно, подобно молнии, сознание прорезала странная для её возраста мысль: – А если я умру…
Соня вспомнила, как недавно умерла соседская молодая девушка Полина. Мама тогда срезала и унесла ей все алые маки, что росли в огороде.
Умру и никогда больше не увижу это небо, эту разноцветную радугу, голубую полянку, черёмуху, маму?! – ещё не испытанная тоска и жалость к себе заполнили маленькое сердечко без остатка. Страха, перенесённого во время грозы и последовавшего за ним восторга, она не выдержала.
Соня стремглав влетела в дом и бросилась к маме:
– Я… я… умру… и никогда… никогда, не увижу… больше… небо… – всхлипывала она, еле выговаривая слова.
Понимая, что ребёнок находится на грани, мама крепко взяла её за плечи и хорошенько встряхнула. Посмотрела прямо глаза строго и с укором, словно девочка в чем-то провинилась:
– Сейчас же прекратили плакать! Я считала тебя умной девочкой, – произнесла она твёрдым голосом. – Учёные постоянно думают о том, как победить болезни и смерть, ты ещё совсем маленькая, и когда вырастешь, никто на земле умирать не будет!
– Никто не будет?
– Никто и никогда! На-ка, молочка выпей!
Соня пила молоко и испытующе смотрела в мамины строгие глаза, но видела в них только уверенность. Мама никогда не обманывает! Никогда! И если говорит, то так и будет!
Она перестала плакать, только внутренние рыдания – остатки нервного срыва, прорывались вздрагиванием и иканием.
***
Видя, что дочка успокаивается, мама привлекла её к себе и стала ласково поглаживать по спине:
– А теперь расскажи, где ты была целый день, доченька. Ты опять в лес ходила? А вымазалась-то как…
Интонация маминого голоса успокаивала и убаюкивала точно так, на полянке и Соня вновь сравнила эти уже знакомые и такие похожие чувства тепла, покоя и благодати, исходящие от мамы и Земли. Сначала нехотя и обрывками, а потом восторженно и подробно, девочка стала рассказывать маме, как нашла удивительную полянку, и как там её убаюкивала Земля; как она пряталась от грозы в черёмухе, и как удивительно пахнут деревья и трава после дождя; как бежала за радугой, и какое оказывается огромное и глубокое небо.
Мамины глаза теплели с каждым словом дочери:
– Запомни хорошенько, и сохрани, моя малютка, эти ощущения, чтобы они жили в твоей душе вечно.
Спасибо за лайк
