— Саш, ты не собираешься в деревню? – Как можно спокойнее спросила Валя.
— Нет, что мне там делать?
— Дом ведь развалится, если за ним не смотреть.
— Вот ты и смотри, мне он не нужен. Да и некогда рухлядь эту в порядок приводить.
— У меня тоже времени нет. Будем дом продавать?
— Продавай.
— Не хочу потом разговоров что я тебя обобрала.
— Ну, знаешь, нет у меня времени из пустого в порожнее переливать. Делай что хочешь, оставь меня в покое.
В трубке послышались длинные гудки. Разговор опять не получился. Скоро полгода как умерла мама, а в доме с тех пор никого не было. Даже во время похорон ей было недосуг пройти дальше кухни. Валя задумалась, вспоминая счастливые дни детства, проведенные в родительском доме. Надо ехать. Переложить обязанность на брата не получилось.
— Давно надо было съездить. – Поддержал супругу Василий. – У Сашки дача есть, а мы бы с тобой на выходные приезжали, я бы на рыбалочку ходил, а ты мне блины жарила. Помнишь, как теща готовила вкусно?
— Ничего не понимаешь, — оборвала размечтавшегося мужа Валя. – Ты в этом доме старом отдыхать не сможешь, начнешь перестраивать, окультуривать. Он дороже стоить будет. Вот тогда Сашка с Леной и приедут его делить. Я знаю их жадную натуру. Помнишь, как она постельное белье из сундука после смерти папы забрала. Сказала, что имеет право на наследство. Даже разрешения у мамы не спросила.
В субботу рано утром Валентина переступила порог родного дома. Запахло сыростью и пылью. Дом был из двух комнат: передняя и задняя. Посредине стояла большая печка. Когда провели газ, мама не разрешила ставить новомодный котел, и тогда отец сделал что-то вроде русской печки, но с паровым отоплением. Валя тогда еще в школе училась. Из-за этой, как ей казалось, старомодной громадины она стеснялась привести в дом одноклассников.
«Кому какая разница, — подумала Валя, вспоминая детскую неуверенность и стыд. – Красивая печь, папа на все руки был. Сейчас бы её показать на ютуб миллион просмотров набрала бы. Глупая была».
Аккуратно заправленная кровать, подзор, кружевные накидки на нарядных вышитых подушках. Казалось, что мама просто вышла и сейчас вернется. Только пыль выдавала полугодовое отсутствие человека. На комоде в передней лежала коробка из-под обуви, аккуратно перевязанная синей атласной ленточкой.
Валя открыла коробку и обомлела. Наверху лежал тетрадный лист, исписанный аккуратным маминым почерком. «Валя и Саша, — писала мама, — когда я умру, не ругайтесь и не ссорьтесь. Я ведь знаю, что вы никогда общего языка найти не могли. Денег я отложила достаточно для моих похорон. Они на дне этой коробки, смертный узел в шкафу. Думаю, что много хлопот вам не доставлю. Валя, возьми себе серьги и колечко с александритом, а Саше отдай папино кольцо рифлёное. – Писала мама, будто знала, что приедет именно она. – На ваше имя я завела два счета. Там по 300000 рублей уже накопилось. Этот вам без всяких условий. А вот дом прошу, не продавайте. Когда-то когда мы с отцом сюда жить переехали нам его в колхозе бесплатно дали. И вы отдайте его тем, кому жить негде. Надя ухаживала за мной последнее время, я бы хотела, чтобы после моей смерти она здесь жила. Её дом плохенький совсем, а она одинокая помочь ей некому. Да и не продадите вы его дорого. Хочу и я добро сделать».
Валя достала мамины «драгоценности», примерила. Ей всегда нравилось, когда мама надевала их. Правда, это было по большим праздникам. Кольцо оказалось мало. Валя отложила их в сторону и принялась вскрывать конверты.
В каждом письме мама собиралась ехать жить к ним. Она писала, что здоровья совсем нет, что ухаживать за собой становится трудно, поэтому весной обязательно приедет, и будут жить вместе. А уже через две недели писала другое письмо, что с Надей посадили огород, поэтому не приедет, а останется в своем доме до осени. Письма были поочередно написаны ей и Саше. Она писала их и не отправляла. А Валя когда заговаривала о переезде, даже слушать не хотела: «Пока могу, здесь жить буду. Если уж свалит меня хворь…».
Вася вошел, громко хлопнув дверью.
— Там банька старая, я её перестрою. Из погребки сделаем большой предбанник, а там парная хорошая получится и моечная…
Валя молча протянула ему письмо.
— А что? Хорошее дело. Согласовывай с братом, чтобы без претензий. И зови тетю Надю. А баньку я и на её участке построю, все равно все сносить.
Саша обрадовался:
— Очень хорошо, мне самому было жаль этот дом. Его ведь отец весь перебрал. Все сам построил. Если продадим, вход туда уже закрыт будет. А если вы его себе возьмете, все равно ведь все сломаете и заново построите.
В трубке послышался недовольный голос Лены. Но Валя уже не слушала.
С трудом приподнимая намокшую покосившуюся дверь, вросшего в землю саманного домика тети Нади, Валя увидела её сгорбленную спину. Соседка едва передвигалась. Валя протянула ей листок.
— Да зачем мне, здесь помру.
— Теть Надя, у вас же ни воды, ни канализации нет. Там все-таки удобства есть.
— А поедем жить к нам. – Из-за плеча нерешительной супруги произнес Василий. – А что? квартира у нас большая, а если захочешь, будем на лето в деревню приезжать. Мы ведь с Валей пенсионеры, люди свободные.
— И правда, поедем, — очнулась от первой растерянности Валя.
Пробираясь на машине, наполненными нехитрыми пожитками соседки, по ухабистым деревенским улицам Валя подумала:
«Интересно жизнь складывается. Я никогда не догадывалась, что маме так тяжело было последнее время. Не увезла её к себе, последних её слов не слышала. А теперь буду жить с одинокой соседкой, которая эти слова слышала и сама, сгорбленная и больная за моей мамой ухаживала».
*******
Надя прожила в доме Валентины и Василия чуть больше года. Перед смертью не лежала совсем и до самого конца дней своих помочь старалась. На участке её дома Василий летний домик построил, баньку и даже теплицу. Целое лето они провели там в хлопотах. А родительский дом отдали молодой паре. Как и хотела мама.
Спасибо за лайк
