Марина теребила пухлыми пальцами салфетку. Та лохматилась и всё время рвалась. Женщине казалось, что все посетители кафе видят это её беспокойство, ощущают волнение.
Марина подняла глаза и посмотрела в зал. Но все посетители были заняты собой.
— Кофе или чай будете? — молоденькая официантка поставила на стол стакан вода и приготовилась записывать заказ.
— Нет, спасибо, я жду отца.
Девушка огорчилась и ушла. А Марина выдохнула. Со своим отцом она не виделась лет десять уже, а то и больше. Года никто не считал, да и не пытался. У каждого своя жизнь. В восемнадцать Марина вырвалась из военного городка, чтобы строить свою жизнь в большом городе. Звонила родителям, отправляла открытки, но навещать не спешила, да и к себе не звала. Мать редко бывала у дочери. А через три года родители развелись. Отец разменял полученную им квартиру на две однокомнатные, расположенные в соседних домах, и подарил дочери и жене.
Матери не стало два года назад. Сердце.
Слова никак не шли в голову. Нужно было собраться и рассказать всё. Но как?
— Привет!
Марина подняла голову.
Перед ней стоял отец. Всё та же подтянутая фигура, военная выправка, те же серые красивые глаза. Лишь немного седины в висках, да больше морщин на лице — вот и всё отличие. Года шли на пользу этому мужчине в строгом тёмно-синем костюме.
Отец сел за столик и посмотрел на неё открыто и с радостью, так, что стало понятно — он рад.
Марина пыталась улыбнуться.
— Ты поправилась сильно, я даже сразу не узнал тебя.
Женщина вновь натянула улыбку.
— Вечный стресс, — пожала плечами Марина.
Полнота Марине не шла. Сейчас дочь стала больше походить на мать. И в этой серой кофте и юбке, с отросшими корнями окрашенных волос, словно молодая Юлия, но не она. Бывшую жену лишний вес красил, округлости придавали уютную нотку, ощущение заботы и теплоты. Марина же черту приятности перешагнула.
— Зачем ты меня позвала? О чём поговорить?
Марина отвернулась.
— Хотела увидеться.
— И всё?
Тут Марина испугалась. Раньше с ней отец всегда был терпелив, но с другими… Она прекрасно знала, что если задача выполнена, то отец приступит к другой (военным он был до мозга костей), то есть встанет и уйдёт, и она не скажет то, что так давно носила в себе.
— И кое-что ещё.
Марина замерла с салфеткой в руках.
— Мама перед тем, как умереть, рассказала мне тайну, тяготившую её всю жизнь. Она касается всех нас. Тебя, её и меня.
Отец сжал зубы, не меняясь в лице, так, что заходили желваки.
— Мама вышла за тебя замуж, будучи беременной мной, я не твоя дочь. Пап, прости её!
— Фамилия и отчество моё, я забирал тебя из роддома, ты росла на моих глазах, я тебя воспитывал, учил — значит моя, — разложил отец всё по полочкам. — Остальное не имеет значения.
— Формально да. Но я поняла, что хочу тебе рассказать, чтобы ты знал это, чтобы не носить в себе как она. Мать всю жизнь боялась тебе сказать, боялась, что ты бросишь её.
Отец неожиданно откинулся на спинку стула и совсем не по-военному ответил:
— Я всё знал, с самого начала. В тот самый момент, когда делал твоей матери предложение, я же навёл справки, проверил. Её бросил парень, узнав, что она беременна. Я не любил, мне нужен был штамп в паспорте и жена. А в разъездах по гарнизонам согласилась жить только она. И ребёнок мне не мешал. Я даже подумал, что ей будет не скучно с тобой, меня же всё время не было дома.
Наша совместная жизнь с твоей матерью прожита, и я считаю свой долг перед семьёй исполненным. Не было обиды у меня, и прощать мать не за что, я никогда её ни в чём не упрекал, ни словом, ни делом. Обида и одиночество — это на сегодня непозволительная роскошь. Я даже рад, что мы с тобой встретились и поговорили. Надеюсь, я дал тебе в детстве всё, что было нужно. И ещё, я скучал по тебе тогда… когда ты уехала.
Марина опустила голову и принялась вновь теребить салфетку. Она никогда, никогда бы в жизни не подумала, что отец ей не родной. Столько тепла и нежности она не получала даже от матери. Отец никогда не наседал, не требовал, всегда давая сделать свой выбор. Хотя всю жизнь подчинялся и исполнял то, что от него требовали.
С Мариной он был другим, в противоположность службе. Отдыхал и переключался, чтобы дать ей больше, чем мог. Он доставал невероятные игрушки, книги, журналы, одежду, старался быть на всех днях рождения, договаривался об уроках музыки, учил английскому, всегда добивался лучших жилищных условий при переезде и с уважением относился к дочери и её матери.
— Мне пора, дочь, служба, — отец встал и поправил пиджак.
— Ты всё ещё служишь? — спросила она.
— Да. Я всё также женат на своей работе. Звони, всегда рад тебя увидеть.
— Пока, пап, до встречи.
И ничего не изменилось после этого разговора, на который не решалась Марина, ничего. Отец так и остался отцом. А Марина дочерью. Изменилось одно — слова отца врезались в память и всплывали каждый раз, когда они часто встречались.
«Обида и одиночество — это на сегодня непозволительная роскошь».
Спасибо за лайк
