…Долго шагали беглецы, много времени прошло, лишь поздним вечером надумали заночевать в лесу. Костёр решили не разжигать, чтоб внимание посторонних не привлекать, погоню за ними, скорее всего, уже снарядили. Поужинали – хлеб поели, водой запили и спать улеглись. С рассветом опять в путь отправились. К полудню к селу Устюжному подошли, купол церкви увидели. Тут Семён остановился и говорит:
– Что ж, дед Терентий и бабушка Анфиса, попрощаемся мы здесь, вы к себе домой отправляйтесь, а я своей дорогой пойду.
Терентий в ответ:
– Это как-то не по-людски выходит, ты, можно сказать, село спас от разграбления, людей многих от погибели уберёг, и так вот молчком уйти? Не получится, погости у меня. Отобедаешь с нами, в баньке попаришься, потом отдохнёшь, как следует, а после подумаем, как дальше быть.
Тогда Семён отвечает:
– Будь по-твоему. Только просьба у меня к тебе: соседям и знакомым своим обо мне ничего не говори, кто я и откуда.
Дед головой кивнул:
– Договорились.
При въезде в село увидел дед Терентий, что дорогу телегами перегородили, между собой их верёвками связали, рядом высокие колья в землю вбили – вражеской коннице через эту преграду никак не перемахнуть. Охрану из трёх человек поставили. Невдалеке заприметил дед нескольких незнакомых крестьян, в кружок собрались, один из них о чём-то весело болтает, руками размахивает, а другие так хохочут, аж за животы хватаются. Главное, у всех ружья за спиной висят, это, скорей всего, из деревни Лебяжье на помощь прибыли, там все мужики и парни охотой на зверя и птицу промышляют. Тут ещё двое нездешних парней навстречу попались, пиками вооружены. Радостно на душе у деда Терентия сделалось: «Недаром время односельчане потратили, есть, чем орду встретить». Направились Терентий с Анфисой и Семёном к избе, хотелось деду скорее поглядеть, что там у них творится. Пожалуй, огород весь травой зарос, когда уезжали, не успели прополоть. Подошли к ограде, смотрят – ворота распахнуты, а во дворе конь Буян стоит, землю копытом бьёт, хозяев дожидается. Как заприметил деда, заржал громко, навстречу ринулся. Терентий аж прослезился, обнял его за шею и говорит:
– Молодец, Буян, сам дорогу домой отыскал.
Потом вытащил из мешка остатки хлеба и всё до последней крошки коню отдал.
Как вошли в дом, дед Терентий первым делом растопил печку, потом в чулан сходил, крынку с квасом принёс и миску с мёдом. После в сад отправился, вернулся назад с яблоками. Бабка Анфиса тесто замесила, стала блины печь. Вскоре все за стол сели, только приступили к еде, дверь со скрипом отворилась, и в горницу вошёл кузнец Михайло, перекрестился на образа, шутливо спрашивает:
– А что, хозяева, гостей принимаете или как?
Дед Терентий из-за стола поднялся:
– Проходи, проходи, вместе с нами садись – блинов отведай.
– Благодарствую, только должен сказать, я недавно пообедал, а вот от кваса не откажусь, выпью кружечку. Напугали вы всех нас до смерти, часа два назад появился в селе Буян, да стал по улице носиться галопом, а ни тебя, Терентий нет, ни Анфисы, ни телеги. Грешным делом, подумали, беда с вами стряслась. А некоторое время назад примчался ко мне в кузницу мальчонка Васятка, сын Ивана Ступина, и сообщил, что видел вас живыми и здоровыми возле вашего дома. У меня сразу гора с плеч свалилась, я к вам и направился. Не терпится мне поговорить с тобой, Терентий, расспросить, как тебе у злодеев жилось. Только не знаю, стоит такие разговоры при постороннем человеке заводить.
Дед Терентий вскинул брови:
– Это ты про моего гостя говоришь? Познакомься, его Семёном зовут, так это свой человек, крепко он мне помог с душегубами разобраться, сумятицу в их головы внёс.
– Слушай, дед, припоминается мне, что ты обещал орду на день-два остановить, а вышло так, что почти на две недели их задержал, как это у тебя получилось? Нам дал возможность и помощь у соседей попросить, и вооружиться получше, пиками и саблями, и ружья у нас появились, аж восемнадцать штук. А ведь, если правду сказать, это твоя заслуга.
– Нет, Михайло, тут ты ошибаешься, помогали мне и моя жёнушка Анфиса, и, как я только что говорил, друг мой Семён, а главное, кто выручает в трудную минуту, так это хозяин всего уральского леса. В первый раз позволил он взять мне золотишка из пещеры сколь надобно, когда в селе у нас пожар приключился, много домов тогда сгорели. А во второй раз, когда я решил откупиться золотом от лихих людей, чтоб наше село не пошли грабить.
А знакомство завели с ним мои предки, очень давно, лет сто назад. Мой дед, Фрол Игнатьевич, из города Костромы, сюда, на Урал, в село Устюжное, случайно попал. Лучшую долю искал, совсем молодой тогда был, приглянулось ему это место, остался здесь жить, дом построил, стал землю пахать, рыбалкой и охотой промышлять. И вот как-то, в разгар зимы, приехали в село на собачьих упряжках вогулы, человек пять, вместе с шаманом. Стали допытываться, не видали ли здесь незнакомца, не заходил ли он в избы, не спрашивал чего.
– Нет, – ответили жители, – не появлялся здесь чужак.
А вогулы говорят:
– Если вдруг встретите, то постарайтесь схватить его и к нам в стойбище доставить. Большущую награду за него дадим, очень плохой поступок он совершил. Нашли мы его недавно замерзающего в снегу, привезли к себе, отогрели, накормили, два дня он у нас жил, а на третий похитил из жилища шамана золотого медведя, хозяина Уральской земли, леса, гор, озёр и рек, и сбежал.
Отвечают сельчане:
– Если вдруг объявится он здесь, мы его вам немедля на аркане притащим.
На том и порешили, вогулы дальше на поиски жулика отправились.
На следующее утро Фрол встал на лыжи и в лес пошёл, проверять петли для ловли зайцев. Одолел уже полпути, вдруг видит – впереди снег кровью забрызган, а вокруг волчьи следы. Тут же одежда, в клочья разодранная, и кости человеческие. Холодок по спине пробежал, ясное дело, стая волков на путника напала. Потом глядит – сумка рваная, из неё золотой медведь выглядывает. Фрол сразу и про петли для зайцев забыл, и про то, что волки могут невдалеке оказаться, вернуться и напасть на него. Снял он с плеч котомку, положил в неё идола и назад домой помчался.
Подъехал он к своей избе, лыжи скинул, в дом вбежал, в горнице достал из мешка медведя, смотрит на него – не нарадуется. Высотой-то он с пол-аршина будет, а вес у него, пожалуй, фунтов десять наберётся. Вот ведь какое счастье привалило, это какие деньжищи за него заполучить можно! Пошёл он в сарай, взял топор, назад вернулся, подошёл к идолу, смотрит на него и думает:
– Попробую отрубить ему левую лапу, да в городишко отправлюсь, найду бриллиантщика, покажу этот кусок золота и узнаю, сколько на нём заработать можно. Прицелился Фрол, занёс топор над медведем, и вдруг показалось, что тот глаза зажмурил, чтоб не видеть, что с ним сотворить хотят. Фрол настолько растерялся, что топор из рук выронил, он на пол с глухим стуком упал. Сердце бешено заколотилось в груди, снова глянул на мишку – нет, смотрит он, как полагается, непохоже, чтоб глаза прикрывал.
– Видно, почудилось мне всё это.
И тут вдруг подумал: «Вот сейчас решил ты разрубить медведя на куски и тайно продать их за большие деньги, но только ты ещё не забыл, что вчера приезжали в село вогулы, разыскивали его, и для них это не кусок золота, как для тебя, а божество, которому они поклоняются. Спрашивается, чем ты лучше того ворюги, кости которого ты нашёл в снегу? Выходит, такой же прохвост, себя православным считаешь, а заповедь «не укради» забыл».
Как-то неуютно стало у него на душе, сел на скамейку, подумал ещё хорошенько и решил – нужно ехать к вогулам.
Запряг лошадь в сани, в путь отправился, добрался до стойбища, возле юрты встретил шамана, из рук в руки передал ему находку. От такого подарка шаман от радости на некоторое время дара речи лишился, а когда немного пришёл в себя, сказал: «Проси всё, что тебе хочется». Фрола сразу в жар бросило, вспомнил, как хотел с этим идолом расправиться, руками замахал:
– Благодарствую, ничего мне не надобно.
А шаман настаивает на своём:
– Хочешь, шкурки песцов бери или оленей, сколько надобно принимай, всё твоё будет.
– Нет, – ответил Фрол.
– Тогда я тебе особое подношение сделаю.
Скрылся шаман в юрте, через минуту вышел – в руках шкатулку держит. Открыл её, достал кедровый орешек и говорит:
– Весной зарой его в землю возле дома, и сразу тронется кедр в рост. Станет тебе помогать, всё, что в огороде не посадишь, осенью большой урожай получишь.
Фрол отвечает:
– Да, такой чудный подарок я с большой охотой приму.
Вскоре попрощались они, Фрол домой отправился. Ночью сон ему приснился. Будто он в какой-то пещере находится, и интересное дело – очень даже в ней светло. Потом медведя увидел, тот ему говорит громко:
– Выходит, Фрол, хотел ты моё золотое изваяние на деньги променять, да вовремя одумался, совесть не позволила это чёрное дело сотворить. За такой поступок я решил тебе, твоим детям, внукам и правнукам помогать в трудную минуту. Как только нужда появится, отправляйся к горе Медвежья Лапа, ты знаешь, где это находится, подойди к ней с южной стороны, увидишь громадный камень у подножья. Встань возле него и тихонько скажи: «Принимай, хозяин, гостя». Камень в сторону отодвинется, увидишь вход в пещеру, вот в него и заходи, а там я тебя встречу.
Утром поднялся Фрол с постели и первым делом подумал: «Замысловатый сон мне привиделся, нужно как-то время выбрать, сходить к этой горе, проверить, вдруг он пророческим окажется».
И вот, в начале лета, в день святой Троицы, отправился Фрол в лес, заготавливать берёзовые веники для бани, но прежде всего, решил на гору Медвежья Лапа заглянуть. С собой небольшой глиняный горшок с мёдом прихватил, чем чёрт не шутит, вдруг, встреча с медведем случится, так будет что хозяину подарить. Подошёл он с южной стороны к подножию горы, глядь, а там, действительно, покрытый мхом, громадный валун лежит. Осмотрел он его со всех сторон, потом произнёс: «Принимай, хозяин, гостя». Камень зашатался и медленно в сторону сдвинулся. Смотрит Фрол, узкий вход в пещеру ведёт, едва смог в него протиснуться, и сразу в просторный зал попал. Самое удивительное, от стен слегка голубоватый свет исходит. Тут Фрол увидел – совсем рядом медведь на задних лапах стоит и, молча, на него с любопытством поглядывает. На Фрола сразу обеспокоенность напала, как бы мишка что-нибудь нехорошее не задумал, уж больно он здоровущий, и смотрит так, что совсем непонятно, то ли он сердит, то ли у него благодушное настроение. Мишка почти вплотную приблизился к нему и говорит густым басом:
– Долго ты ко мне в гости собирался, я уж думал, совсем не придёшь.
Фрол от всего происходящего совсем в оцепенение впал, помолчал немного и отвечает:
– Так, видишь, встреча у меня с тобой в сновидении была, так что я большого значения и не придал всему этому делу, мало ли что может привидеться спящему человеку. Но всё-таки сегодня решил ради любопытства посетить место, что ты во сне мне указал. Даже крынку мёда с собой прихватил. Так что, не побрезгуй, прими от меня гостинец.
Мишка покачал головой и отвечает:
– Умён ты, однако, знаешь чем меня задобрить, благодарствую. Сейчас ступай за мной, и я тебе хочу подношение сделать.
Повернулся и зашагал, Фрол за ним вослед поспешил. Прошли они через узкий проход и попали в небольшой грот со сводчатым потолком. И тут увидел Фрол – на полу изумруды, рубины, топазы, золотые самородки во множестве разбросаны. Медведь подошёл к широкой расщелине в стене, засунул в неё лапу, достал крупный камень и стал рассказывать:
– Недалеко от этого места много лет назад упал с неба огненный шар, от удара земля задрожала, грохот по всей округе слышен был, вихрь поднялся. Когда малость всё это светопреставление поутихло, надумал я отыскать то место, куда эта диковинка свалилась. Долго пришлось по лесу бродить, до самого позднего вечера. Совсем уже стемнело, вдруг между деревьями и кустами заметил, какое-то светлое пятно пробивается. Отправился я туда и вышел на поляну, всю залитую голубоватым светом, а посередине неё воронка виднеется. Подошёл поближе к ней, смотрю – на дне валун лежит, на несколько частей раскололся, от него яркое свечение исходит. Обрадовался я этой необычной находке и решил отнести валун к себе в пещеру, чтоб светло было в ней. Вот осколок от него я тебе дарю, чтоб он твою избу по вечерам освещал. А ещё можешь самородков набрать, сколько унести сможешь.
Ответил Фрол:
– Очень я тебе благодарен за подарок, а самородки и всё остальное, это лишнее, нет нужды мне в них.
– Что ж, – говорит медведь, – то, что я тебе во сне обещал – в беде выручать, хочу и сейчас подтвердить, так оно и будет. На том и расстались. После этой встречи Фрол частенько к медведю захаживать стал с гостинцами, то туесок с малиной принесёт, то грибочков жареных, то мёду свежего, а то и ушицы наваристой. Позже отец мой стал медведя навещать, а сейчас я стал к нему иной раз в гости наведываться. Когда огонь в селе половину домов погубил, попросил я у медведя помощи, чтоб дал золота, новые избы построить вместо сгоревших, и он не отказал. В другой раз опять у него пришлось поддержку искать, когда злодеи хотели на нас напасть. Надумал я самородками откупиться от такого бедствия, или хотя бы на какое-то время задержать лиходеев, чтоб могли вы к обороне подготовиться. И тут он мне помог, так что имеется у нашего села покровитель, выручает нас в трудную минуту. И ещё, когда мой дед совсем молодым был, посадил он возле дома кедровый орешек, подарок шамана вогулов. За месяц вырос кедр высотой в пять аршин, и с тех пор каким-то образом помогает нам. Всё, что весной не посадишь: репу, редьку, свёклу, капусту, лук – обязательно осенью собираешь богатый урожай, раза в два, а то и в три больше, чем у соседей. У них, понятное дело, вопрос на языке вертится: «Почему у деда Терентия всё так славно получается? Даже если вдруг лето засушливым случается, или, наоборот, дождь без конца идёт, землю заливает, мы почти без урожая остаёмся, а у него в огороде овощи крупные да ядрёные вырастают. Или ещё, чудный камень у него имеется, как только вечером в избе станет смеркаться, он светиться начинает, и ни свечу, ни лучину жечь нет нужды». Вот за всё это считают меня в селе колдуном, народ с опаской в мою сторону поглядывает, лишний раз разговор со мной старается не заводить. Да только я к этому давно привык, не обижаюсь. И как говорится, нет дыма без огня. Иной раз, прозрение на меня находит, и в это время могу будущее предсказать и прошлое увидеть. Ладно, что-то заболтался я с вами. Вот что хочу ещё предложить – в деревню Сосновку нужно на подмогу жителям наших мужиков отправить. Сейчас у бандитов всё не так, как надо выходит. Сначала атамана и его товарищей жизни лишили, после, когда золотые самородки стали делить, каждый старался урвать побольше. Резню устроили между собой, много лиходеев полегло. И ещё ждут они, что ни сегодня – завтра полк царских солдат появится, чтоб всех их покарать. Я думаю, кто поумнее – в бега ударился, а те из душегубов, кто в деревне остался, много бед могут натворить, у крестьян последнее добро отобрать, а кто сопротивляться надумает, тех тут же, на месте, убить, а дома их разорить и сжечь. Коль не поможем им, незавидная участь ждёт наших соседей.
Отвечает кузнец:
– Опоздал ты малость, дед Терентий, с этим пожеланием, два дня назад народный сход был на площади у церкви, там порешили – не ждать, когда злодеи на нас нападут, а самим по ним ударить, избавить жителей Сосновки от притеснений этой шайки. Большое дело ты сделал, что задержал их на две недели, мы времени даром не теряли, наши мужики и саблей научились, как надо, рубить, и копьём колоть, да ещё из ружей стрелять. На подмогу к нам в село со всех деревень прибыло очень много народу, так что мы теперь – сила, завтра с утра отправляемся с врагом сражаться. А ты такую хорошую весть принёс, что и атамана в живых нет, и друг дружку они при драке поубивали немало. Значит, нам легче с ними справиться будет.
– Это мне лестно слышать, хочу тебя попросить, чтоб ты меня сабелькой, пусть даже самой плохонькой, вооружил, чтоб было чем с недругом драться.
– Так ты что, дед, надумал с нами вместе в Сосновку отправиться? Считаешь, там без твоей помощи не справимся? Не смеши людей, я как к вам зашёл в избу, сразу заметил, что вид у тебя болезненный, ты сильно исхудал. Оставайся дома, пусть бабка тебя полечит всякими травами и снадобьями, набирайся сил.
Дед Терентий рот открыл, чтоб возразить, но кузнец его опередил:
– Я тебе всё сказал, отдыхай.
На следующее утро сельчане от мала до велика вышли за околицу провожать своих сыновей, мужей, братьев. Пришёл и дед Терентий с бабкой Анфисой, посмотреть на ополченцев: всадники на конях держатся уверенно, молодцевато, все копьями вооружены, у многих сабли и ружья имеются. Бабы и девки возле них толпятся, о чём-то разговор ведут, некоторые плачут. Тут увидел дед Терентий невдалеке, верхом на гнедом жеребце, Семёна.
Толкнул он бабку в бок:
– Ты глянь, наш Семён вместе со всеми в поход собрался, а нам с тобой ничего не сказал. Идём к нему, пожелаем, чтоб вернулся назад, живым и здоровым.
Разговор был недолгим, прозвучала команда: «Строиться», и через короткое время дружина отправилась в дорогу.
Терентий с Анфисой тоже направились домой. Переступив порог избы, дед Терентий глухо произнёс:
– Что-то нездоровится мне, отдохну чуток, прилягу на лавку.
Анфиса с тревогой взглянула на мужа:
– Потерпи, сейчас я тебе снадобье приготовлю, выпьешь – полегчает.
Через какое-то время Терентий задремал и стал проваливаться в вязкую темноту и вдруг совершенно ясно увидел: в деревне Сосновка идёт бой, из низенькой избёнки, с ружьём в руках выскакивает разбойник и целится в Михайло, стоявшего шагах в десяти от него. В тот же миг появляется Семён и бросается к кузнецу, заслоняет его своим телом, раздаётся гром выстрела, Семён валится на землю.
Терентий открыл глаза, резко поднялся с лавки и, повернувшись к жене, с трудом выговорил:
– Только что видение мне было – беда с Семёном должна случится, ранен он будет или убит, я до конца не понял. Ясно одно – нужно немедля ехать в Сосновку. Я пойду жеребца запрягать, а ты приготовь тряпицы, мазь, зелье, чтоб можно было кровь остановить и рану начать лечить. И ещё: то, что я видел, пока не произошло, позже случится, наши мужики, думаю, в Сосновку часа через полтора нагрянут, а мы, если сейчас же в дорогу отправимся, большую часть её проедем и Семёну помочь успеем. Как только выехали за ворота, навстречу Николай Зыков попался:
– Куда это вы, соседи, отправились?
– В Сосновку, раненым надо помочь, – ответила Анфиса.
– Бог вас храни, благое дело вы надумали.
Весь путь Терентий молчал, только иногда покрикивал на коня:
– Буян, выручай, голубчик, скачи изо всех сил, жизнь Семёна от тебя зависит.
Когда добрались до Сосновки, оказалось, как говорил дед Терентий, так всё и вышло. Семён лежал на полу в избе, в луже крови, а над ним суетились пожилая женщина и девчушка, пытаясь его перевязать. Анфиса строго глянула на них и громко сказала:
– Ну-ка, освободите мне место, погляжу, что с раненым творится.
Пуля угодила Семёну в бедро, бабка Анфиса осмотрела кровоточащую рану, пальцами пощупала кожу вокруг и произнесла:
– Будем надеяться, кость не задета. Дед, помощь мне твоя нужна, разрежь штанину возле раны, чтоб мне было легче осмотреть её, мазь нанести и перевязать. Когда бабка Анфиса заканчивала накладывать повязку, распахнулась дверь, и в горницу, топая сапогами, вошёл кузнец Михайло. Перекрестился на иконы, поздоровался со всеми и, обращаясь к Анфисе, радостно заявил:
– Видать, бог вас сюда направил, раз вы тут так вовремя оказались, сказывай, как у Семёна дела?
– Да что говорить, как видишь, без чувств лежит, крови много потерял, и рана серьёзная, глубокая.
– Храбрецом Семён оказался, если бы не он, то ещё неизвестно, стоял бы я здесь и вёл ли с вами разговоры, та пуля для меня предназначалась, век ему буду благодарен. А ты, Терентий, прав был, банда нам сопротивление слабенькое оказала, около двадцати человек их всего в деревне оставалось, так мы с ними шутя, справились, трофеи хорошие взяли – четыре ружья, шесть сабель и три лошади с сёдлами. За всё, что вы, бабка Анфиса, дед Терентий и Семён сделали для нашего села и для Сосновки, земной вам поклон от нас.
– Спасибо, тебе, Михайло, за такие душевные слова, а сейчас помоги перенести Семёна в телегу, и мы с Анфисой, назад, домой его повезём.
Завидев деда Терентия, въезжающего в село, односельчане опрометью бросились к нему навстречу. Стало ясно, что сосед Николай уже успел растрезвонить по селу о поездке Терентия и Анфисы в Сосновку. Не прошло и нескольких минут, как их окружила толпа. Люди, стараясь перекричать друг дружку, спрашивали, что творится в деревне, не видал ли он их мужиков, живы ли они и здоровы. Вцепившись костлявыми пальцами в рукав рубахи деда Терентия, столетняя бабка Дарья, шамкая беззубым ртом, спрашивала:
– Ты моего правнука Тишку не встречал? Шибко я о нём беспокоюсь, он у нас ужас, какой отчаянный, всегда на рожон лезет, как бы с ним чего не вышло худого.
Взмахнув рукой, Терентий крикнул:
– Слушайте все! В Сосновке наши мужички все живы, злодеев одолели, есть трое слегка раненых, а вот Семён сильно пострадал, он собой заслонил от пули кузнеца Михайло, и, можно сказать, спас от смерти. Я думаю, Анфиса вылечит его и поднимет на ноги.
К вечеру в избу деда Терентия постучали. Анфиса открыла дверь, на пороге стояла Любава, старшая дочь кузнеца Михайло. Потупив глаза, тихо спросила:
– Можно к вам зайти? Я вот Семёну свеженького молочка принесла.
– Проходи, проходи, – бабка Анфиса провела гостью в горницу, где на скамейке лежал раненый, – только вот что, девка, он пока без сознания.
– Ничего, я только немного постою рядышком с ним.
Через короткое время гостья ушла. На следующий день она вновь появилась в доме деда Терентия с лукошком в руке:
– Поутру сбегала в лес за малиной, пока ягоды свеженькие, пусть Семён поест.
– Ладно, – бабка Анфиса кивнула головой, – сейчас ему лучше стало, глаза открыл, разговаривать потихоньку начал.
На третий день, когда Любава снова пришла в гости, Терентий и Анфиса переглянулись между собой.
– Крестик принесла чудотворный, из святой обители, – как бы оправдываясь, проговорила она.
– Что ж, хорошее дело, – дед Терентий медленно пальцем почесал бороду,– так ты сама передай ему этот крестик, вдруг, произойдёт чудо – здоровье на поправку быстрее пойдёт.
Любава подошла к Семёну и протянула ему крестик:
– Пусть он защищает тебя от всяких бед.
Семён слабо улыбнулся и попросил:
– Помоги мне надеть его на шею.
Девушка наклонилась над ним, их глаза встретились, и у Семёна защемило сердце от восторга, будто он увидел ангела, спустившегося с небес на землю.
После того, как Любава попрощалась, и за ней закрылась дверь, Терентий проговорил:
– Похоже, девчушка глаз положила на нашего Семёна, полюбился он ей.
– Так отчего ему не понравится Любаве, молодец он статный, высокий и лицом пригож.
– Так и она – первая красавица на селе, – возразил дед, парни за ней табуном ходят.
– Опоздали они, Любава, похоже, уже суженого выбрала.
С тех пор прошло много времени.
Семён сидел за столом и ножом вырезал из деревяшки лошадку для младшего сына Ванюшки, примостившегося с ним рядом. Тут же расположились дочери Алёна и Настя, с интересом наблюдая за отцом. Возле печи готовила обед Любава. Семён, не отрываясь от работы, негромко проговорил:
– Сегодня к горе Медвежья Лапа собираюсь идти, хозяина нашего попроведать, угощение ему отнести, ты мне в крынку налей мёду.
– Хорошо, – ответила Любава, а я ещё хочу его сметанкой угостить, ты не против?
– Конечно, нет, – ответил Семён, – Мишке будет приятно, что и ты ему гостинец передала.
Спасибо за лайк
