Разве нонче умеют веселиться?
Эээх, вот мы бывало, да Дуся!
-А то!
Бабушка сидит на стуле и сучит пряжу, на прялке, сматывает вдвое нитку из двух клубков.И тихонько улыбается, видимо припоминая как они раньше веселились…
Дедушка у печки, сидя на маленьком стульчике, плетёт сети.
Внуки, уже подросшие, сидят на маленьком диванчике и возле него, слушая бабушку с дедушкой.
Очень нравятся им такие посиделки, приехали на зимние каникулы к старикам.
На улице воет метель, стучит в окно, зазывает, выйди мол, потанцуем.
Стоит только выглянуть в окно и увидишь холодные глаза Вьюги, зазовёт, закружит, заманит, заморозит и уснёшь вечным сном.
Опасно в такую погоду оказаться вне дома.
Оттого всегда горит огонёк в окне, чтобы нечаянно заблудившийся путник мог найти жильё и переждать непогоду.
Это дедушка в детстве внучатам рассказывал.
Теперь уже их на сказки не купишь.
Им теперь другие истории подавай.
Хоть и взрослые уже, а всё как в детстве сидят, слушают ловят каждое слово дедушки и бабушки, как галчата голодные, рты открывают.
— Помню с Катериной Ивановной, нарядимся, она платок цветной накинет, ей зять привёз, на бурки галоши натянет, нооо, богатая была, Катька -то у меня, семечек карманы нажарим и идём, поплёвываем.
Смотрят все, Мироновы пришли.
А мы чё, придём, я к парням, она к бабам молодым, да к девкам.Я нечасто, но ходил с Катей.
Как затянут бабоньки, на два голоса, эх, мурашки по коже.
Катерина -то она статная была, мне многие парни, да мужики, что помоложе завидовали.
Красивая Катя была ничего не скажешь. А голосина, ууу, коса опять с руку.
Помню, бывало, плясать в круг выйдет, что твоя лебёдушка, плывёт, плывёт, Катерина Ивановна, песню поёт задушевную.
— Деда, какая Катерина Ивановна?
-Какая? Да жена моя, Катька…
Внучата смотрят на спокойно сидящую бабушку, которая наклоняется вперёд и назад, в такт крутящемуся колесу прялки.
Бабушка тихо улыбается будто мыслями где-то далеко, там в своей молодости, с цветным платком на плечах и в бурках с галошами, с полными карманами семечек, плывёт тихонько в танце и поёт задушевную песню…
— Дед, жену твою Дуся зовут Евдокия Петровна. И какая она высокая? Что ли бабушка так усохла?
Улыбается тихо бабушка, поглядывая на деда, усмехается дед в свои пышные усы, пахнущие табаком.
— Катерина Ивановна, детки, то жена моя. А Евдокия Петровна, Дуся моя, это душа моя, любовь моя пожизненная.
-Баааа, — зовут изумлённые дети
-Да детки, не смотрите так на деда, не сошёл с ума он, Катерина Ивановна жена его законная, первая. Это она в бурках с галошами ходила, да с платком цветастым, купчиха…
И у меня был другой муж, был.
Ой, спокойный такой, Митя. Этот же меня чертяка забрал у него…
Усмехается дед, блестят глаза.
— Рассказать ли? — спрашивает, глядя с любовью на свою Дусю.
-Да рассказывай, чего уж там…
Внуки примолкли, такой возраст, когда нет полутонов, есть только чёрное и белое, а тут дедушка что-то такое с бабушкой говорят…
Я из армии -то пришёл когда, гоголем по деревне ходил, ну она меня и присмотрела, Катерина -то Ивановна.
А понимаешь какое дело, была она из купецкого рода, как -то их то ли проглядели, то ли он, тесть -то по молодости вроде сам отца того, распотрошил, что-то я не помню.
В общем и при власти новой сумел зацепиться и сидел себе не отсвечивал, хозяйство у него крепкое было.
Три дочери, две старших в город уехали, замуж их старый Тимофей хорошо пристроил.
А младшая, Катерина, при родителях была. Красавица, да, тут уж даже ничего не скажу. Вот и приглядела Катя меня, а у отца её жених на примете был тоже такой, хозяйственный, но что-то не ладилось у него с девками.
А тут отец Катеринин тесть -то мой, договорился с ним, конечно, там хозяйство такое, в общем должна была Катя вот-вот, женщиной замужней стать.
Да выпросилась значит у батьки на вечОрки сходить.
Ну а тут я, нарисовался, не сотрёшь, ха-ха. Как говорится, доброго вечерочка вам, разрешите представиться.
В общем упёрлась девка и ни в какую, никто мне мол, кроме Юрочки не нужен, меня, то есть.
Что только они не делали.
Я то, голытьба. У меня один кушак, да рубаха конопляная. Меня бабка воспитывала, к тому времени её уже не стало, я в халупу нашу с ней и вернулся.
Починил немного и живу.
Её и к сёстрам увозили, в город значит, а она голодовку объявила, её значит назад.
В общем измором взяла, махнул отец рукой мать в обмороке, Катька счастлива.
А я? Ну что я, девка неплохая, уважительная, я отогрелся около неё вроде, я ж как ёж, колючий был.
Вот и живём с Катей, нас записали в сельсовете, всё честь по чести, она фамилию мою взяла.
Я учиться от колхоза пошёл, она халупу в порядок приводит.
Полгода прожили.
-Катя, — скажу ей,- может в библиотеку сходим? Книг возьмём.
-Да на что мне это, — машет рукой.
Нажарит семечек и лузгает весь вечер.
-Катерина Ивановна,- скажу ей, — может курсы какие окончите? Как -то к жизни приспособитесь, а? Может на стройку какую комсомольскую рванём.
Машет рукой, да плачет, маменьке бежит жалится.Булок у маменьки натрескается сидит семечки, лузгает.
Вот одна забава на вечОрки сходить, попеть, да поплясать. Ну дома чистота правда, а остальное нет. Не поговорить, не обсудить ничё.
Тесть как -то пришёл, улыбается так хитро
-Что, Юрочка, как тебе живётся с Катериной?
-Хорошо, — говорю, — батюшка.
Как бы там ни было, а относились ко мне хорошо, чуть ли не за сына приняли, тесть в особенности.
-Она же как пробка тупая, Катерина -то моя. Ты же взвоешь через год, а ежели дитё будет, ты ведь Юрочка не уйдёшь от неё никуда охота гробить годы молодые?
Я заартачился, поряяядочный, что мол за дела, Катерина жена моя и крест это на моей шее до конца веков.
-Ну-ну — посмеялся тестюшка и пошёл, — ну-ну, — говорит,- Юрочка.
Живём.
Меня значит то туда назначат, то сюда, я стараюсь, тяну Катю свою.Пришла как-то на собрание, посидела. Скучно, песни не поют, семечки не лузгают.
-Не пойду я больше Юрочка, — скучно мне. Говорят о чём-то, не ругайся.
А я и не ругался.
Тесть ходит, похихикивает
-Я, — говорит,- Юрочка, знаю, ап чём говорю, — и смеётся, — я с такой куклой, всю жизнь прожил. Да у меня ситуация другая была, Юрочка, кхе-кхе.
А тут к нам молодёжь приехала, кто на трактор, кто куда. И пара молодая, я как увидел её, Дусю -то, и чуть не упал.
Вот будто из бани горячей, да в прорубь ледяную окунули.
Что только я не придумывал, чтобы хоть минуточку рядом побыть, голосок услышать.
Я ходил, вздыхал, свет белый не мил.
Как увижу её, что тихонечко со своим Митенькой шепчется о чём-то, так жить не хочу.
Подкараулил её, Дусю -то и открылся в своих чувствах. Она посмотрела так серьёзно, махнула рукой и пошла. Я вперёд забежал.
— Я жить не могу без тебя, дышать не могу.
— Успокойтесь, — говорит, — товарищ и идите к своей жене.
-Я не люблю её, тебя люблю.
-А мне что с твоей любовью делать, — спрашивает?
-Не знаю, — говорю, — всё в твоих руках, хочешь уйди хочешь останься.
-Не честно это, Юра, у меня Митя есть, у тебя Катя.
-Ты не любишь его, — я ей говорю.
-Почему?
— Любила бы, не слушала меня, а прогнала бы. Значит не любишь…Просто так с парнем живёшь, подло это.
— А ты? — говорит мне моя Дуся, — ты честный ли? А? Со своей Катериной как поступаешь? Со своей живёшь, а на чужих жён заглядываешь, — прошла мимо.
А я не могу, не знаю, никогда такого не было, жжёт всё внутри, хоть в омут головой.
Белый свет не мил.
Пришёл, Катерина моя наряжается.
-Куда, — спрашиваю.
-У Ульяны посиделки, пойду схожу, — говорит.
-Стой, Катя поговорить надо.
И выложил ей всё как на духу. Выслушала, посидела, обирается.
-Катя, ты сердишься на меня?
-Нет, что вы , Юрочка, — говорит, она меня на вы называла, — всё хорошо, пойду на посиделки, скучно мне, вы всё работаете, любовь опять же у вас…
Через неделю тесть пришёл.
-Ну мил человек пошутили хватит. Я Катерину домой забираю, собирайся Катька.
— Батюшка, в слёзы, — Катя,- я не хочу, я взамужем привыкла.
-Тьфу, дура. Иди уже, будет тебе замуж.
Подошла, в ноги поклонилась, обняла, в обе щёки расцеловала.
— Простите Юрочка, что не смогла стать вам подругой вашей по жизни, не держите на меня зла. Не такую вам надо как я.
И ушла.
А через неделю, прихожу домой, лампа горит, пирогами пахнет, дверь открываю, котёнок о ноги трётся, что за дела.
Стоит, в пол глядит, моя красавица, Евдокия Петровна.
-Примите ли…
Так и живём, без малого пятьдесят лет.
Не было детей у нас в тех семьях, а как начали вместе жить, через год Гена родился, потом Миша, за ним Валя.
Вот так дети. Вот такой поворот.
-Баба — говорит Наташа, старшая внучка, — а как же твой… Митя?
-А что детка Митя, Митя больной был, мы с им сразу договаривались, как встречу кого, как пойму что оно это, то самое, так скажу ему, по-честному.
Он сразу всё понял. Не упрекнул даже, уехал назад, туда откуда мы приехали.
Люди посудачили, да и забыли. Вскорости как раз Танька Иванова, своего Виктора с кем-то поймала, на речке они там, любовались. Она одёжку попрятала, да людей созвала. Ой, про нас и забыли…
Вот так и живём…
-Баба, а как ты поняла что это оно, то самое?
-А это детка словами не сказать, это почувствовать надо, не бойся, мимо не пройдёт…
Сидят внуки, осмысливают историю, что рассказали им дедушка с бабушкой.
-А что с Катериной стало , — спрашивают.
-С Катериной,- смеётся дедушка,- Катя замуж вышла, за того мужчину, две девочки у них родились, красивые, умные, такие сообразительные, в деда видать.
Тестюшка -то бывший голова был, ууу, ты что… А потом и парнишка у них родился, Николай.
Тот -то точно дед вылитый, даже умнее, все дети хорошие, — дед хитро смотрит на Андрейку, самого младшего внука, от дочки Валюшки, — сынок то у Николая до чего умён, Андрейкой зовут…
Дети примолкли и уставились на братишку.
Бабушка с дедом сидят и улыбаются.
-Чегооо? — говорит Андрейка, — баба Катя..?
-Ну да, Андрейка, твоя баба Катя и есть моя первая жена, Катерина Ивановна, первая красавица и певица.
Вот как может жизнь переплестись, думает лёжа в постели Наташа, — самая старшая внучка. А ведь как баба с дедом дружат с бабушкой и дедушкой Андрейкиными…Вот так перепитии…
Видно и правда когда настоящая любовь, то ничего ей не страшно.
Хорошие они у нас, добрые, думает засыпая девочка.
Притихла вьюга за окном, заслушавшись рассказом, полетела дальше, думая о чём -то своём, вьюжном…
Спасибо за лайк
