Давно это было. В колхозе ещё лошадей держали. Цыган Сашка за ними ухаживал. Да он и жил на конюшне. Маленечко чудной был. Все это отмечали. Через пять лет после войны на его глазах мать от фашистской мины погибла. А ему всего десять лет на тот момент исполнилось.С тех пор и стал он немножко чудным. Ему лет пятнадцать было, когда он от табора отстал, остался в колхозе при лошадях. Семьи к своим сорока так и не завел,но очень детей любил. Детей, лошадей, собак, кошек. Всегда подкармливал, угощал. Часто детей учил кататься на лошадях. Учил очень бережно, умело. Старая Ласточка подходила для этого просто идеально. Никогда Сашка не сажал ребят на других лошадок, сам же ездил только на молодом дерзком Барине.
Томка водилась с пацанами. Наравне с ними бегала, прыгала, воровала яблоки в колхозном саду ,плавала в речке. Но самая большая страсть у неё была- лошади. Сашка, как и всех, учил ее управлять Ласточкой. Но её манил Барин.Высокий норовистый жеребец снился девчонке по ночам, во снах она летала верхом, всю свою деревню сверху видела. Но Барон был под запретом. Сашка не разрешал, да и жеребец не подпускал к себе.
Потом кто- то из малышей рассказывал, что видел, как Томку на Барина подсаживали парни постарше. Нашли же её поздно ночью , лежащей в поле. Рядом стоял Барин.Сашка, а он и кинулся на поиски первым- обнаружил пустую стайку жеребца-подходил к Томке, глотая слёзы. Он подумал, что девочка и не жива вовсе.
Но Томка оклемалась. Несколько месяцев провела в больнице. Перелом был компрессионный, без смещения . Деревенский фельдшер говорил, что ей очень повезло, что до приезда скорой ее никто не трогал, не тормошил.Как ни странно- Сашка не разрешал. Он сидел и охранял ее, даже одежину с себя снял, укрыл девочку. И только когда приехали медики , позволил им увезти искалеченную.Пока сидел, качался со стороны и все повторял:
-Эх, ты, падалица- падалица, как же это, а, как же это?
Вот,с тех пор и звали односельчане отчаянную девчонку Томка-Падалица.
И все бы хорошо, поправилась Томка, домой выписали. Но через год мать ее заметила- растет у девочки горб.Повезли по врачам — местным ортопедам .Те руками разводят- а что вы хотели-хорошо, что вообще жива осталась. Прописывали массаж да натирания. Но от этого улучшения не было.Так и ходила с горбом. Через три года восьмилетку закончила.
Больше учиться в школе не стала, а поступила в училище прикладного искусства. Научилась кружева плести разные, вышивку освоила. И стала работать, как тогда говорили, надомницей. На заказ скатерти да салфетки вязала- вышивала. Деньги хорошие зарабатывала, матери с отцом помощницей была. Ее изделия высоко ценились. Даже в областном центре знали о ее таланте, иметь в доме салфетки или подзоры от Томки Падалицы было очень престижно.
А однажды мама взяла Томку с собой в город, и зашли они в храм. Отстояли обедню. Пока мама, как и остальные прихожане, молилась, Томка рассматривала убранство церковное, одежду батюшки. Ее завораживало золотое шитье. Домой приехала с твердым намерением стать золотошвейкой. Однако ехать куда- то для того, чтобы повысить свою квалификацию рукодельницы, молодая горбунья не хотела. Вернее сказать- боялась. Она помнила, как неприятно было сносить праздное любопытство и язвительные насмешки одноклассников и однокурсниц.Но цель уже была поставлена.
А позже у Томки случилась любовь. И стала она любимой Тамарочкой, Солнышком Ясным, Розой Нежной. А кто из знакомых дал заключенному адрес девушки, никто не знает. Томка даже на свиданку ездила. Аж три раза. Да все с сумками- баулами, дорогими подарками. Но близости между » влюблёнными» не случилось. То ли не впечатлила ухажера горбатая фигура девушки, то ли изначально он не планировал так сближаться. Но она почувствовала себя отвергнутой. В третий приезд захватила с собой пару бутылок горячительного.После выпитого прокололся » женишок», что затеял все ухаживания только из скуки и ради посылок-передач, что она, Тамара, страшна, «як война «и ему-красну молодцу-вообще не нужна, попроведала, накормила, напоила, пора и честь знать.Ни один мускул не дрогнул на лице девушки. Собрала молча остатки привезённого,да и ушла молча. Время до отъезда оставалось- больше суток. Бродила по городу, увидела церквушку, зашла. Постояла перед иконами. Стояла, а слёзы по щекам катились. Никаких мыслей не было, никаких чувств. Только слезы. А когда выходила, ее старушка окликнула. Томка сунула ей в руки сумку с продуктами- то, что сгребла со стола , когда уходила от » жениха»-консервы неоткрытые, конфеты,печеньки домашние. Хотела уйти побыстрее, да не вышло.
— Милочка, тебя поджидою.Пойдём-ка, посидим на лавочке, поговорим с тобой по- душам.- сказала, окая,старушка. Мне не надо- протянула назад сумку, — себе оставь, я не нуждаюсь.
Непростая старушка оказалась.Видимо много в жизни пережила, людей насквозь видела. Молодую горбунью приметила, ее отрешённость. Показалось ей, что девушка готова на себя руки наложить.Вот и решила,что нужно вмешаться.
Пока разговариваривали, лицо у Тамары светлело, глаза теплели, даже заулыбалась. Старушка веселой оказалась.А как узнала, что Тома- рукодельница, мечтает овладеть золотым шитьем,обрадовалась, руками всплеснула:
— Деточка моя, да тебе в наш монастырь надобно, у нас целая артель золотошвейная. Там же и учат, и работают, ты поезжай туда.
-Это ж надо постриг принять, стать монашкой?
— Что ты, не обязательно. Послушницей. Церковное шитье нуждается в благословении. Будешь молиться, поститься…Поедешь?
— Поеду. Я сначала домой поеду, там у меня работа.Надо все заказы отдать, люди ждут. А потом вернусь.
Вернулась. Нашла тот монастырь, ее приняли. Она и сейчас при монастыре живёт послушницей, много работает. И молится. За родных, за Сашку цыгана, за докторов, что на ноги подняли. Односельчане пишут, просят за болящих, за нуждающихся помолиться. Говорят- Томкина молитва очень помогает.
Спасибо за лайк
