Термосы тогда еще только-только входили в обиход. Бледно-зеленый пластиковый корпус, широкая крышка, она же кружка, и хрупкая, как первый лед в лужах, колба!
Мы шагаем с бабушкой на её покос. Я, подобно щенку, вьюсь вокруг бабушки. Успеваю пробежаться и в канавах у дороги, и вспугнуть из-под ног каких-то птичек, и самой испугаться их неожиданного взлета прямо перед глазами из травы. А бабушка шагает размеренно, но всё равно споро. Покос ленивых не любит и прийти к табору нужно, пока роса еще на траве.
За плечами у бабушки котомка, сделанная из обычного мешка. В уголки снизу замуровано по мелкой картошке. Благодаря ей лямки не сползают с уголков.
Мы проходим дорогой через кукурузное поле и заходим в «Крюкову». Местечко уютное, между двумя сопками. От дороги к вершинкам сопок выскочили пугливые березки и трепещут наверху своими зелеными сарафанами. А у пугающе глубоких оврагов сурово постаивают многолетние сосны, карауля, чтоб туда кто-нибудь не сверзился. Они же обрамляют дорогу, давая по утрам прохладную тень.
Придорожное сенцо – наше. Это полоса метра по два-три шириной от дороги к лесу. И в светлых полянках между сосен травянистые кружочки разнотравья, которые тоже можно косить.
По каким-то правилам того времени косить можно только на закрайках, пока колхоз не откосится на больших лугах.
День на покосе такой же, как всегда: бабушка косит, я переворачиваю вчерашние валки, по малости лет к косе не допускаюсь. А мне и с граблями хорошо. Почти вприпрыжку ношусь по покосу, на лету ковыряя валки, где успев их причесать на солнечный пробор, а где и нет. За это получаю ласковый нагоняй от бабушки:
– Не торопись ты, свиристёлка моя! Ладом их ставь дыбком. Пушшай солнышко-то их просушит, – подучивает она на ходу, выставляя валки на попа одним ловким движением. Кажется, что валок у неё один, длинный, неторопливо поворачивающийся к солнцу взлохмаченным вихром. А грабли такие ловкие в её узловатых руках, что сено вообще кажется привязанным к ним.
К обеду, когда я уже устала от поскакушек по полю, бабушка зовет меня чайвать. День у нас с нею необычный. Вместо чая с привычного костерка, который она наскоро соорудила бы из сухих тальниковых прутьев, у нас сегодня настоящий китайский термос! Он с уже готовым, в доме ещё налитым, чаем! Не знаю, кто радуется больше – я или бабушка, для которой термос тоже в диковинку.
Торжественно расстелив полотенчико у ног, она достаёт из котомки калач, конфеты, огурцы, вареные яйца. А потом осторожно откручивает крышку термоса. Довольный термос пыхнул на нас парком из горловины, выдохнув его вместе с пробкой, а мы, почти не дыша, разливаем чай в «люминиевые» кружки. Вот ведь чудо! Чай, налитый еще в семь утра, к полудню ещё совсем не остыл. Осторожно, чтобы не обжечься, чаюем, восторгаясь китайской придумкой.
– От ить ушлые-то! Чо придумали, хошь и неруси, – удивляется бабушка, разглядывая термос и парочку рисованных журавлей по корпусу.
– Только шипко, говорят, лебезный, матка наказывала, не дай Бог, мол, стукнете, сразу сломается, – в пятый, а то и в десятый раз предостерегает она меня.
По дороге на покос сама несла термос в руке. Благо, все наши причиндалы – коса и грабли были спрятаны тут же, по кромке покоса в густых тальниках. Да и тут побаивается: наливает сама, не особо доверяя моему опыту десятилетней девочки.
Пообедав, приступили к работе. И хоть после обеда не сильно охота разворачиваться, поспешаем, потому что тучки заходили у горизонта, как акулы вокруг корабля, как бы нам не расчесали заново наши валки!
Собрав из валков пару копёшек, прячем вилы, грабли и косы в тальники. Бабушка связывает остатки еды в котомку, а я хватаю термос.
– Не сломай, – наказывает вдогонку бабушка.
Неужто я не понимаю! Такая драгоценность… Важно вышагиваю, удерживая ручку в ладошке, а потом зацепив её на запястье. И такая я была культурная и модная с этим термосом – и не выскажешь.
И вдруг резиновый ремешок соскальзывает с моего запястья, и китайское чудо падает в заросшую травой бровку дороги. И перезвон осколков – торопливо ссыпавшихся куда-то в нутро термоса.
– Можа, не сломался? – приходит в себя бабушка. Осторожно-осторожно развинчиваю крышку и уже под нею слышу противный хруст.
– Баб, а говорят, их можно склеить?
Бабушка смотрит на горку высыпанных на траву крошечных осколков и молча качает головой. В каждом осколке плавает по моей слезинке. И день сразу стал мрачный и надоевший.
– Не реви, пропади он пропадом, китаец этот! Скажем мамке, что это я уронила. Да и чай с его несладкий, как с банного веника напаренный. На костре будем варить, как и раньше! Не уроси, пошли…
Tags: Проза Project: Moloko Author: Чубенко Елена
Спасибо за лайк
