Костик рассчитался с водителем такси и взбежал по ступенькам на невысокое крыльцо нового дома-особняка. Достал ключ, вставил в замок, попытался открыть. Ключ повернулся, но дверь не открылась, что-то держало её изнутри.
– Эй! Кто это там? – он нажал на звонок, прислушался. Было непонятно, слышат ли его внутри. – А ну, открывайте! – стал колотить кулаком.
Через минуту за дверью послышалась возня и испуганный девичий голосок спросил:
– Ой, кто это?
– Кто-кто! Конь в пальто! Хозяин дома, сын Дениса Сергеевича!
– Да-да, секундочку!
Раздались звуки открываемого замка, дверь чуть приоткрылась.
– Только сразу не заходите, я сейчас!
– Ещё чего, – буркнул Костик и распахнул дверь.
По коридору в сторону ванной метнулась с визгом почти голая девчонка, прикрытая лишь небольшим полотенцем. Когда она стала открывать дверь, оно упало на пол, и девушка снова взвизгнула, оставшись полностью обнажённой. Заскочила в ванную, закрылась там.
– Вот это да! – Костя покрутил головой. – Интересные вещи творились в доме Колобовых, как писали в старых романах. Он подошёл к двери ванной, постучал.
– Эй, ты кто, и что там делаешь?
– Моюсь…
– А с какого перепуга ты моешься в нашей ванной?
– Мне Денис Сергеевич разрешил пользоваться ванной и кухней. И ночевать в доме. Я тут работаю…
– А, понятно. Папа говорил, что все рабочие уехали, а ты, значит, осталась.
– Осталась… мне только завтра уезжать…
– Ладно, ты давай, недолго там, а то мне тоже надо умыться с дороги!
– Не-а, я недолго. Только вы, пожалуйста, не смотрите, когда я выйду. Я сразу в комнату, мне одеться нужно…
– Ладно, – хмыкнул парень, пошёл на кухню.
Вскоре послышался щелчок открываемой задвижки, из двери ванной высунулась девичья головка в струйках пара.
– Ой, ну что же вы подглядываете? Дайте мне выйти, пожалуйста…
– Выходи, кто тебе не даёт!
– Вы не даёте! Мне одеться не во что, а вы смо́трите!
– А что же ты одежду не взяла, когда в ванную шла?
– Зачем мне было её брать, дома же нет никого… я думала… Дайте выйти, пожалуйста, я замёрзла…
Костя ухмыльнулся, отошёл в глубину кухни, повернулся к окну:
– Иди уже! – и всё же не удержался, скосил глаза вполоборота на шлёпанье мокрых пяток по ламинату. Теперь полотенце нашлось совсем маленькое и едва прикрывало бёдра. Девчонка мелькнула в поле зрения буквально на несколько секунд, и исчезла в комнате.
«Ножки стройные, хоть и не сильно длинные, спинка прямая. Жалко, грудь не увидел, а в остальном, хоть и не модель, но хорошенькая – без лишнего жира, и при этом не скелетка» – подумал Костя.
Вымыл руки, переступая по влажному полу в ванной, вернулся на кухню. Хотелось есть, но сильнее голода поднималась волна предвкушения – весёлого, сладкого, необременительного. Раньше он думал сразу податься в «Парадизо», поесть, выпить, потанцевать. И, конечно, найти девчонку, притащить в дом, и развлекаться с ней до утра!
Позади остался год в европейском колледже, интересная учёба, весёлые студенческие гулянки, и в то же время большие сложности с женским полом. Просвещённые европейки были озабочены вопросами прав женщин, феминизма, противостояния харрасменту и абьюзу, в них надо было видеть личность, а не подружку противоположного пола. Нормальных девчонок не хватало, и борьба за них велась напряжённая. Поэтому Костик приехал слегка озабоченный, рассчитывая найти в родном городе кого-то попроще, без заграничных заморочек.
А сейчас ему дико захотелось эту маленькую пейзанку. Малярша-штукатурша с шершавыми, наверняка, ладошками, приехавшая на заработки из какого-нибудь Задрючинска. Получившая впервые в жизни возможность мыться в ванне-джакузи, ночевать в барском особняке. Свежая, бесхитростная, она вначале будет отбиваться, а потом покорится ему. И уж конечно, не начнёт говорить умные слова про сексизм, харрасмент, абьюз, небось, и слов-то таких не знает!
За этими мыслями Костя не заметил, как в дверях появилась эта самая пейзаночка – одетая, причёсанная, чуть смущённая, с лёгким румянцем на щеках.
– Извините, что так получилось, мне Денис Сергеевич разрешил остаться до завтра, у меня билет на поезд. Я не думала, что вы приедете… Сейчас я соберусь и уйду, что теперь поделать…
– И куда ж ты уйдёшь?
– Не знаю, наверное, к Люське с Эдькой попрошусь, или к девчонкам в общагу. Ну, или в крайнем случае, в хостел на одну ночь…
– Ладно, хостел… Тебя как звать-то?
– Наташа.
– А меня – Костя. Тут и мой косяк тоже, я не должен был сегодня приезжать. Так что давай, Наташа, не дёргайся, оставайся здесь, а я найду, где спать, тут комнат полно.
– Ой, что вы, как же так… Неудобно…
– Неудобно спать на потолке. И выкать мне – тоже неудобно. Короче, Натали, будь проще, и люди к тебе потянутся! Ты есть хочешь?
– Очень хочу! Как раз собиралась после ванны поужинать.
– Ага! Я тоже хочу. Тогда сейчас закажем что-нибудь с доставкой. Ты что любишь?
– Я люблю домашние пироги и гречку с котлетами. У меня как раз есть, я разогрею по-быстрому, там и на вас… на тебя хватит. Зачем деньги лишние тратить?
– Ну, вот ещё, объедать бедную девушку! А деньги – не проблема. Так что для тебя заказать? – парень открыл сайт доставки еды, стал смотреть.
– Заказывай для себя и на свой вкус, мне всё равно. Только не очень дорогое.
– Ага, это запросто. Сейчас сделаю заказ, и пойду разведаю насчёт выпить. Тебя спрашивать не буду, а то, чувствую, начнёшь отказываться, типа «Нет-нет, я не пью!»
– Я действительно, почти не пью, – тихо сказала девушка, – Костя, не надо вот всего этого: дорогая еда, выпивка… Или для себя закажи, а я перекушу тем, что есть, да спать пойду. Мешать не буду, если захочешь гостей позвать, даже из комнаты не выйду…
– Ладно, ладно, разберёмся. Не хочешь сильно дорогого, закажу пиццу, салатики и всё. Вот, готово, через полчаса доставят! А я пока себе комнату оборудую, чего-нибудь найду у папани в закромах – даже не думай возражать, я вина хочу, а ты хоть символическую, но всё равно со мной выпьешь!
***
Вскоре в дверь позвонили, и Костя пошёл открывать. Принял заказ, рассчитался с доставщиком. Выложил на стол в кухне две пиццы, контейнеры с салатами, соусы, какие-то сладости. Крикнул в коридор:
– Наташка, выходи, ужин приехал! – уселся за стол, стал открывать вино.
Девушка бесшумно появилась на пороге кухни, ничего не сказав, села на стул напротив Кости. Не обрадовалась шумно, не улыбнулась. Смотрела как-то отрешённо, скользя взглядом, молчала. Положила на свою тарелку кусок пиццы, салата из контейнера, начала аккуратно, без жадности, есть.
Её движения, плавные, мягкие, женственные вызывали скорее ассоциации с городскими интеллигентами, чем провинциалками из глубинки. И чем больше он вглядывался в её простенькое личико, тонкие руки, нежную шею, тем сильнее поднималось в нём желание.
Он налил вино в два стакана, один пододвинул к ней:
– Давай, Наташа, за знакомство!
Девушка взяла стакан, прикоснулась краем к Костиному, отпила глоток.
– Вкусное вино, – задумчиво сказала она, – вот что, Костенька, я сейчас выпью сколько получится, затем мы пойдём в комнату, ты сделаешь со мной, всё, что тебе хочется, потом уйдёшь. А я лягу спать, сильно устала, хочу отдохнуть… – подняла на него печальный взгляд, объяснила, – ты ведь очень хочешь меня заполучить сегодня, я вижу. А мне деваться некуда, и сопротивляться нет смысла – ты сильней, напористей, и вообще, сын хозяина, а я… В общем, давай не тянуть, закончим быстрее, и разбежимся…
Она залпом отпила полстакана, поморщилась, затем отодвинула стул, поднялась из-за стола: «Ну что, пошли?»
– Погоди, Наташ, – Костя ошеломлённо смотрел на девушку снизу вверх, – так же нельзя, что ты… Что же я, по твоему, насильник какой? Ты мне нравишься, да, я бы хотел быть с тобой, правда… Но не так, слушай, ну что ты такое говоришь! Сядь, не надо так…
– А как надо? – она не села, осталась стоять, но и не уходила. – С такими, как я, по-другому не поступают. Безотцовщина, провинциалка, любой обидеть может. А кто защитит? Мать, что на двух работах хлещется, или сестрёнка-школьница? А мне, чтоб чего-то добиться, куда-то попасть, или вкалывать надо до седьмого пота, или в кровать сразу. Спасибо, тётя Маша взяла в город подсобницей, я тут заработала немного, да ещё и в барском особняке пожила. Сейчас домой съезжу, денег маме привезу, и опять буду ждать, может, снова с собой возьмёт. Если повезёт, учиться пойду, а вечерами на еду подрабатывать. Всё, Костенька, хватит воспоминаний, я иду к себе, голова уже от вина кружится. Если идёшь со мной, то сейчас, а то потом я усну, крепко и сладко.
– Нет, я не хочу так… – растерянно пробормотал парень, – или, знаешь, что, – он внезапно разозлился, – иди, спи, нужна ты мне больно, принцесса беспонтовая! Я выпью сейчас, и в клуб поеду, там оторвусь по полной, девок сниму и привезу сюда!
– Да-да, правильно, Костенька, – перебила его Наташа, – не отказывай себе ни в чём! А если твои девки меня увидят, ты им скажи, это, мол, прислуга, не обращайте внимания, а я не обижусь, честно! Ну всё тогда, спокойной ночи!
– Иди, иди, сладких тебе снов! – зло пробормотал парень, наливая себе вина.
Он так никуда и не поехал. Сидел за столом, допивая вино и почти не закусывая. Никогда с ним девчонки не смели так поступать, хуже, чем в Европе! Он злился на пейзанку, оказавшейся такой непростой, с раздражением, нехотя, признавал её правоту. Желание спряталось теперь глубоко, в какие-то дебри, но выпустить наружу он его не мог: ломиться к девушке в спальню было бы совсем подло, звать её бесполезно, ехать в клуб и снимать кого-то – пошло и глупо.
Махнул рукой, допил остатки вина, принял душ, чтобы остудиться хотя бы снаружи, нашёл комнату с застеленной кроватью, упал на неё и заснул…
***
– Еле нашла твою комнату! – в темноте колыхалось светлое пятно длинной футболки или ночной рубашки.
– А с чего ты вдруг решила меня искать? – он как-то сразу проснулся, пришёл в себя.
– Да как-то так… Страшно там одной…
– Ну? Столько времени одна в доме ночевала, и ничего! А сейчас забоялась!
– Тогда все комнаты были закрыты, – девушка села на его кровати, на одеяло, зябко повела плечами под лёгкой футболкой, – их как бы не существовало, я была одна, но в маленьком, привычном пространстве. А ты приехал, всё открыл, дом стал большим, чужим, непонятным…
– Ну, извините, мадмуазель, уж как мог, пытался дом обживать, – буркнул парень.
– Не надо, Костенька, не ершись, ты всё-таки на меня обиделся… А я так и не смогла заснуть, всё прислушивалась, шаги какие-то мерещились, – положила прохладную ладошку на его плечо, – ты хороший, Костик, сверху на тебе гадости много, но внутри ты хороший, правда! Согрей меня, пожалуйста…
Он всё ещё нерешительно потянулся к ней, стал неуверенно гладить худенькие плечи, потом руки его соскользнули чуть ниже, прошли по острой, напрягшейся груди. Он хотел сесть, чтобы было удобнее обнимать девушку, но Наташа остановила, отвела его руку. Слегка приподнявшись, подхватила полы длинной футболки, стянула её через голову. Теперь на ней не было ничего, совсем ничего. Она улыбнулась ласково и смущённо, откинула одеяло, скользнула внутрь, и прижалась к нему, крепко обняв за плечи.
«А ладошки у неё совсем не шершавые, ласковые…» – успел подумать он, проваливаясь в сладкую, терпковатую, замирающую на глубоком вдохе, нежность…
Потом Костя заснул усталым, счастливым, опустошённым сном. Он улыбался, не просыпаясь, а Наташа, склонившись над ним, водила пальчиком по его щекам, груди, животу, смотрела затуманенным взглядом, разглядывала в полумраке улыбающееся лицо, словно желая запечатлеть в своей памяти.
***
Она уезжала в полдень, хотела идти на автобус, но Костя настоял, чтобы взяла такси – «Я своей картой оплачу!». Заставил упаковать с собой остатки пиццы, пакет с соком. «А ты тогда мои котлетки да пироги доешь, я же старалась!» – улыбнулась она.
Они остановились в прихожей, он обнял её, прижал к себе, не зная, что говорят в таких случаях. Наконец вспомнил важное:
– Я не хочу с тобой теряться, дай свой номер, в Телеграме спишемся, или в Вайбере, или ещё где!
– Зачем, Костенька? Какой смысл?
– Значит, надо! Диктуй давай, я наберу сейчас. И учти, если обманешь, всех подниму на уши, найду твой контакт!
– Не надо, Костик, – слабо улыбнулась девушка, – я не хочу, чтобы все меня обсуждали. Набирай, – она продиктовала цифры.
Раздался звонок, приехала машина. Он вышел вместе с Наташей, положил её сумку в багажник. Они снова обнялись, поцеловались быстрым прощальным поцелуем. Он закрыл за ней дверку, повернулся и пошёл к дому. Такси умчалось, оставив в его душе пустоту, холод, и… надежду.
Спасибо за лайк
