Только благодаря своему саду и великолепным цветам Виктория не потеряла рассудок. Цветы были нежны, послушны, они радовали ее каждый час, каждую минуту, и ей всегда казалось, что они понимают ее. Иногда Виктория тихо и ласково разговаривала с ними и боялась сделать больно, когда отрывала лишние ростки и листочки.
Занимаясь цветами в саду, она думала о том, что ей гораздо лучше жилось бы, если бы она осталась старой девой и всю жизнь растила бы свои розы, а не детей. Но от нее ждали именно этого – замужества. И жениха ей приготовили, успешного, солидного. Другого в ее семье не потерпели бы. И она вышла за него замуж, за взрослого Андриана Львовича, когда сама была еще девчонкой девятнадцати лет.
Муж был красив и обаятелен, и те же черты она видит в своем сыне. Иногда у него проявлялся взрывной характер бунтаря. Это же прослеживается и у дочери. Это от отца. И Виктория неприятно отмечала про себя, что ее черты в детях совсем не отразились.
А вот сад и благоухающие розы были ее воплощением: красота, аромат, восхитительная послушность и нежность – это и есть она, Вика, которая с годами, к сожалению, утратила часть этих замечательных качеств. Но зато садом она гордилась больше, чем отдалившимися от нее детьми. Особенно после смерти мужа.
Но она не знала, что сын всегда восхищался ею. Вот и сейчас он смотрел на нее через окно и думал, что только его мать может работать в саду в роскошном платье с пышной юбкой, в широкополой шляпе с бантом, в серьгах и с бусами.
Она никогда не красила волосы, и сейчас, в свои пятьдесят шесть, они уже побелели, как снег, но она воспринимала седину, как символ возраста и собственного достоинства. Ее кожа была изумительна, как у любой молодой женщины. И этот контраст седых волос и молодого лица делал ее утонченно-красивой, элегантной дамой. За фигурой она тоже следила тщательно, будто лепила ее, отсекая все ненужное с помощью здоровой диеты и физических упражнений. Плюс неустанная работа в саду.
Ее дочь, смешно сказать, завидовала ей. Внешне она пошла в отца, и ей не передалась ни материнская утонченность, ни ее стойкий и невозмутимый характер. Наоборот, она как отец, могла вспылить и всегда с пеной у рта доказывала свою правоту. Наверное поэтому у нее не было любимого мужчины рядом. Но об этом мать задумывалась меньше всего.
Так и жила эта семья в своем большом доме с садом. Трое взрослых людей, но будто чужие: мать, сын и дочь. Виктория часто корила себя в глубине души за то, что она так холодна с детьми, строга и неласкова, как другие женщины.
Нет, она никогда не строжила их, не ругала. Свое недовольство всегда выражала сдержанно, так же, как и одобрение. Они с мужем выучили их, поставили на ноги, и каждый занимается своим делом в жизни. Но как и каким – она особо не интересовалась.
До тех пор, пока сын не привел на ужин эту ужасную девицу, дочь их бывших соседей. Молодые люди были веселы, счастливы, в их дружную компанию влилась и ее дочь. И получилось так, что Виктория совершенно лишняя в их обществе, в котором она не смогла пробыть больше получаса.
Она оставила молодежь и поднялась к себе, где дала волю слезам. Нет, она не допустит, чтобы ее сын связался с этой женщиной и ее семьей. Виктория думала, что эта старая и страшная история навсегда ушла из ее жизни вместе с исчезновением соседей. Но вот все возвращается на круги своя, разрывая ее сердце напополам.
Соседская дочь была ровесницей ее сына, и в детстве они, естественно, всегда играли вместе, хотя девочка была слишком уж подвижной. А вот ее младшая дочурка, которая обожала брата, всегда стремилась к ним примкнуть. Виктория была против: мала еще. Но однажды не уследила. Дети без спроса убежали на реку, и утащили за собой трехгодовалую малышку.
Виктория спохватилась сразу, но найти детей не могла, бегала от двора ко двору, расспрашивала всех, пока кто-то не надоумил сходить к реке. Но оттуда уже бежали люди что-то крича и размахивая руками. И эти страшные слова: «ваша дочурка утонула» чуть не убили ее тогда.
С тех пор прошло около тридцати лет, но Виктория как зачерствела внутри. Она долго не хотела вдаваться в подробности случившегося, боялась. Но ей все же рассказали, что дети бегали вдоль берега, а потом соседская девочка то ли нечаянно, то ли нарочно столкнула ее малышку с небольшого обрыва в воду. Конечно, дети все отрицали, и сын уверял, что сестренка сорвалась и упала сама. А пока взрослые подоспели… было уже поздно.
По прошествии четырех лет с этой трагедии у Виктории родилась еще одна дочь, но ее ледяное сердце не откликнулось материнским теплом. Лед в душе не таял. Она лишь подумала тогда, лучше бы она вообще не выходила замуж.
И вот теперь эта соседская негодяйка снова появилась в ее жизни, в ее доме, рядом с ее детьми, и допустить этого Виктория не в состоянии. Она лучше умрет.
Поздно вечером, когда она спустилась к детям, сын сказал ей:
— Мама, прости. Я не подумал, что ты так тяжело переживешь эту встречу. Ее здесь больше никогда не будет, я обещаю.
— Скажи мне только одно: это она виновата? – спросила несчастная мать, и сын ответил так:
— Мы оба виноваты, что взяли сестренку с собой. А там, на реке, случилась трагедия, мама.
Больше Виктория ничего не добилась от сына, но она знала, что никогда в ее сердце не будет ни прощения, ни смирения. Лучше бы она никогда не выходила замуж, чем всю жизнь жить с этой ледяной болью в душе.
