Из командировки Фёдор вернулся поздно вечером, когда его семья уже готовилась ко сну.
Пятилетний сын Колька, увидев отца, конечно же, тут же выскочил из своей кроватки, повис у него на шее, и провисел так минут пять.
— Ну, всё, Коля, всё… — Фёдор ласково потрепал сына по вихрам. — Время позднее, пора спать. Тебе завтра с утра в садик, нам с мамой на работу. Всем надо выспаться.
— Ну, папа, я не хочу спать, – заканючил сын. — Я же тебе ещё мало нарадовался. Я хочу ещё.
— Чего хочешь? – заулыбался Фёдор.
— Хочу тебе радоваться.
Мама от такой фразы весело засмеялась, а Фёдор назидательным тоном сказал:
— Завтра мы с тобой будем радоваться друг другу целый день. А сегодня нужно спать.
— Значит, я завтра в садик не пойду? – в надежде спросил сын.
— Пойдёшь.
— А когда же мы с тобой будем радоваться?
— После садика.
— Но это же будет не целый день, а только половина, – с хитринкой в глазах заметил сын.
— Ну, всё, хватит хитрить. — Мама оторвала сына от шеи мужа, взяла на руки и понесла в детскую комнату. – Тебе дай волю, ты всю ночь будешь радоваться. Давай, ложись в кроватку, и как взрослый засыпай сам. А я папу накормлю, он голодный.
— Я тоже голодный, – обрадовался сын. – Меня тоже накорми.
— Я говорю, не хитри, – уже строго сказала мама. – Закрывай глаза, а я выключаю свет и закрываю дверь.
— Не надо закрывать! – испуганно воскликнул Коля. – Я с закрытой дверью спать боюсь.
— Ну, хорошо, дверь я оставлю открытой.
Свет погас, и мама вышла.
Через минуту, сидя на кухне, родители услышали, как Коля, ворочаясь в своей кроватке громко и обречённо вздохнул, потом так же громко проворчал:
— Какое-то детство у меня беспросветное…
— Чего он сказал? – Фёдор замер с ложкой у рта. – Это что это за новость такая?
— Не обращай внимания… — хмыкнула жена. – Сейчас немного поворчит и уснёт..
— Ага, уснёшь с вами тут, — опять как старик громко заворчал Коля. — Я ещё жить не начал, а меня уже угнетают.
— Да что это такое? – Фёдор с удивлением уставился на жену. – Где он ворчать научился?
— С такими родственниками ещё не такому научишься… — опять донеслось из детской комнаты.
— Как он нас называл? – У Фёдора от изумления отвисла челюсть. – Маша, я не понимаю. Я в командировке-то был всего неделю. Что случилось? Почему у Кольки детство стало беспросветным?
— Да я же ему свет в комнате выключила, вот оно и беспросветное, — сдерживая смех, ответила Маша.
— А почему он придумал, что его угнетают?
— Да потому что одеяло у него слишком тяжелое. Так ему кажется.
— А почему он нас родственниками называет?
— А ему слово это понравилось. В последнее время он его слишком часто слышал.
— Всё-то им понятно… — ещё громче завздыхал Коля. – Дети, между прочим, цветы жизни. А вы, вместо того, чтобы за своим единственных цветком ухаживать, совсем его не жалеете.
— Подожди, подожди… — Фёдор начал кое о чём догадываться. – Кажется, где-то я эти слова уже слышал. И не раз…
Маша уже беззвучно хохотала, давясь этим смехом.
— Эх, ни стыда у вас нет, ни совести… — наконец-то, подытожил Коля и громко зевнул.
— Это что, тёща? – шёпотом спросил у жёны Фёдор. – Она, что, узнала, что меня не будет целую неделю, и у нас все эти дни ночевала?
— Ну, конечно, – всё ещё беззвучно смеясь, закивала жена.
— И она его все эти дни укладывала спать?
— Естественно. Разве она упустит такой момент.
— Значит, наш Колька все эти дни был в распоряжении любимой бабулечки! – Фёдор схватился за голову. – А я-то думаю, почему мы для него стали родственниками… Представляю, как заговорит наш сын, если меня отправят в командировку на месяц.
— Да успокойся, — Маша весело смотрела мужа. – Ну, поговорит ребёнок её фразами несколько дней, потом забудется… Кстати, наш угнетённый человечек, кажется, спит.
Фёдор с Машей прислушались, потом тихо встали, и на цыпочках отправились в детскую комнату любоваться спящим сыном.
