Галина Николаевна, Галина Николаевна, Галка, блин, ты чего, — шепчет подруга. На работе они называют друг друга по имени и отчеству, таков негласный закон.
Ещё когда только Галина Николаевна, а тогда просто Галя, открывала свой первый маленький, даже не салон, а просто уголок в аптеке, с китайскими очками, она сказала себе, что будет Галиной Николаевной.
Дело «выстрелило», Галя много работала.
Очень, очень много. Очень.
Днём работала, а ночью училась.
Дома её ждали дети с невыученными уроками и голодный муж.
Дети по мере сил старались помочь, что-то сделать, дружно пылесосили под командованием супруга, перед её приходом, перемывали посуду, расставляли всё по местам.
Галя не любила бардак, уставшая Галя не любила бардак вдвойне.
Она устало ставила на пол пакет с продуктами, забежала после работы, целовала младшую, трепала старшего по макушке обнимала мужа, брала на руки кошку и шла мыть руки, переодеваться и на кухню, готовить.
Иногда дети что-нибудь изобретали в плане еды, и тогда благодарности Гали не было предела.
Но нужно было готовить с собой еду для мужа, он уходил на двое суток, на дежурство, в столовой есть не любил, надо домашненькое, вкусненькое. Вот Галя и старалась, варила, жарила, парила. Тут же на кухне проверяя уроки у детей, выслушивая по очереди, что Ванька дурак, а Ленка ябеда.
Слушая музыку, которую слушает сын, потом ту, которую слушает дочь.
Затем ту которую они слушают вместе.
Потом выслушивает надувшего губы мужа, закидывая в стиральную машинку вещи и жаря котлеты, она машет головой, да, да мол, слушаю, и что там твоя сестрица опять учудила?
Сестрица у мужа разбалованная маменькина дочка, в очередной раз вышла замуж, уехала куда-то, теперь вроде опять приехала.
Так бы чёрт с ней, но есть одно, но, Серёжка, племянник мужа которого сестрица привезла к матери и оставила.
Давно ещё.
Мать решила что не может тянуть одна внука и привлекла к процессу воспитания ребёнка Галиного мужа.
Ну как привлекла, привела и сказала что родная кровь, не бросать же. Кому привела? Да Гале конечно, кому ещё-то.
На тот момент года три Серёжке было, бабушка брала его на выходные, мальчик начал называть тётку мамой следом за двоюродными братом и сестрой, для которых Галина и была мамой.
Тогда она ещё работала не на себя. Уставала конечно.
Приходит домой, муж как сыч надутый, свекровь недовольная одевает плачущего Серёжку.
Тот увидел Галину, плачет, цепляется. Галя ничего не понимает
-А в чём собственно дело? Вы куда ребёнка тащите?
Как эти двое, муж и свекровь давай орать, что она Галина такая — сякая, ребёнка ей доверили, а она…
-Да в чём дело-то? — чуть не плачет Галина, — что я сделала не так.
Оказывается всё не так!
Зачем научила ребёнка мамой себя звать?
-Да никого не учила я, он сам за ребятишками повторяет, он же знает, что мама Люда есть, настоящая мама.
Не слышат, орут, забрали мальчика.
Галина узнала потом, мать объявилась, настоящая Серёжкина, вот они и переполошились.
Приехала не надолго и опять уехала, с очередной большой любовью.
Теперь Серёжка у них пару раз в неделю бывает, и вроде боится всего, бабушка настропалила, то не трогай, то не говори…
Ну оно и понятно, кому понравится, что своя кровь, а тётку чужую больше родных почитает.
Махнула Галина рукой, но осадочек остался.
Племянник приходил, но с каждым разом какой-то зажатый, издёрганный.
Мать постоянно приезжала, заберёт Серёжу обнадёжив ребёнка, что он теперь будет с ней жить и исчезала.
Со временем Галя перестала сама интересоваться, расскажут хорошо, не расскажут ещё лучше.
Чем иногда вызывала гнев супруга, чего это, мол, она, не интересуется даже как дела у них там…
Галя пожимала плечами устало.
Потом вот оптикой решила сама заняться.
Тоже наслушалась.
Пока начало свое дело деньги приносить.
Не напрямую, нет.
Но шепотков хватало, муж сколько раз начинал разговор, зачем это всё затеяла, иди лучше вон, к тем-то и тем-то работать, мама узнавал, они там не плохо платят.
Пыталась его тоже привлечь. Отбрыкивался, на работе мол, устаю, ты ещё со своей ерундой. Иди лучше делом займись.
Когда начало что-то получаться, вроде гордиться бы надо женой.
Нет, всё какие-то недомолвки, обиды придирки.
То поздно пришла, то обед не из трёх блюд, то пирогов давно не пекла.
-Есть же что покушать, дочка вон как вкусно готовит, — скажет уставшая Галя, — я на работе, не на гулянке.
-Да мне плевать на твою работу, — кричит, — мне баба дома нужна, должна готовить, стирать, гладить, ублажать мужика в первую очередь.
-Я деньги приношу, -пробует спорить Галя
-А я что? Я по твоему не приношу?
-Да я слова не сказала об этом даже, ты же начал
-Ага, как же, не сказала, как зарабатывать стала, так загордилась. Не спросишь даже. Как там мама, как Серёжка, как Людмила в конце концов, а она между прочим болела тут, в больнице лежала могла бы и заехать к девчонке в больницу.
Совсем зазвездилась, а на кухне шторки поменять не можешь, уже месяц, как говорю, что постирать надо.
Галя рано вышла замуж.
Не то что от огромной любви, а …как бы это не звучало, но чтобы от гнёта родительского избавиться.
Там она всегда была виновата, и всегда золушка.
Муж у Галины хороший, только…
Только начала понимать сейчас женщина, что всю жизнь она чувствовала себя виноватой и всем обязанной.
Должна младшим и матери с отцом помогать, мужу, свекрови, его племяннику, своим детям, соседке, бабке на улице, на работе, всем, всему миру.
А не тяжела ли ноша Галя, взваленная тобой на свои хрупкие плечи?
Стала Галя всё чаще задумываться, а как это? Как это жить не думая с тревогой ни о чем.
Говорит мужу
-Ребятишки выросли уже, давай вдвоём поедем куда-нибудь?
-Ты что? В смысле вдвоём? Деньги некуда девать? У матери ремонта сто лет не было Серёжку к морю надо свозить…
-А я при чём?- вырвалось нечаянно
Скандал до потолка, обиделся, ушёл в другую комнату.
Всё выговорил, и что не общается с его мамой, ка другие по два часа, и ничего не рассказывает ей, про Серёжку так вообще забыла.
И вообще, матери спокойствие надо, он решил что племянник должен к ним переехать.
С ним и уроки делать надо
-Какие уроки? Он же вроде колледже
-И что? За ним контроль нужен, вот он и будет под твоей опекой…
Вечером позвонила дочка, учится в другом городе, поболтали.
-Ма, а что Людмила теперь у бабушки жить будет?
-Не поняла
-Да бабушка вчера звонила, говорит, Людочка с мужем приехала, ребёночек будет, вот ремонт надо делать. Типа Серёжка к нам жить, а Люда в его комнате, а потом малыш когда родится, бабуля к нам тоже…
Алё, мам, мамуля, але…
-Да доча, я слышу.
Вон оно значит как.
Спокойствие маме надо.
А ей? Ей Галине не надо?
Нет, а зачем. Сама себя так поставила.
А как? Как по другому-то? А по другому и не научили.
С детства привили чувство ответственности, с детства научили, что должна везти, тянуть, что есть мочи, так положено.
Женщина всё должна уметь, и приготовить, и помыть, и постирать, и погладить и сшить, и печку если надо сложить, и дрова нарубить.
Детей вырастить, уроки учить, мужика своего бодрить и вперёд продвигать, у хорошей-то жены и мужик о-го-го…
А мужик? А мужику легче, он просто скажет, что это не умеет и всё, с него взятки гладки.
А почему я так живу, думает.
Не успеешь оглянуться и старость.
Я ведь ничего не видела, то детей растила, то одно, то другое.
И Галина поняла, что устала.
Вот так враз, просто устала.
Ничего ей не хочется. Не нужны ни мужчины, ни чего.
Она жить хочет, тихо, спокойно, ездить куда-то путешествовать.
Хочет встать утром, выпить чаечку любимого кофе, не спеша, принять душ, пойти на любимую работу.
У неё всё отлажено, всё работает как часики.
Она хочет не бежать с работы, как савраска по магазинам спеша чем-то накормить мужа, а зайти, купить кусочек сыра и пару фруктов, прийти, немного перекусить, лечь и валяться с книгой…
Или сходить в театр, одеться красиво и сходить в театр, в музей… И никто не упрекнёт её в бестолковом времяпрепровождении.
А ещё, ещё она заведет собаку.
Да, точно, собаку или кошку, но это потом.
А пока, пока будет наслаждаться свободой и тишиной.
-Алё, мама, мам, ты чего там? Ты слушаешь меня?
-Ддааа, я слышу, — очнувшись будто ото сна, говорит Галина, — слышу, слышу доча…
Всю ночь не может Галя спать, крутится и ёрзает.
Она что? Муж разлюбила? Да нет вроде, но так устала. Всё как-то безразлично, кажется любит его также, только не хочет уже ничего…
Пришла на работу, как во сне.
Мысль, ах эта мысль бьётся в голове, да так, что под ложечкой сосёт.
А может ли она? А? Взять, послать всех и жить тихонько…
— Галина Николаевна, Галина Николаевна, Галка, блин, ты что, мать?
-А? Да что-то задумалась. Ну что? Ты о чём-то гооврила7
-Да говорила. Что по поводу отпуска?
-Чьего? Ты в отпуск хочешь?
-Галя, — шипит подруга, — очнись, это тебе отдохнуть надо, или что там у тебя опять? Кто-то описалася, кто — то обкакался? Спасатель Гаечка спешит на помощь?
Галина неуверенно улыбнулась. Она вся уже там в той новой жизни.
Не планирует, а живёт. Она не задумывается как муж, как воспримут это дети. Она знает, дети будут на её стороне муж скуксится и во всём обвинит её ведь это ему придётся воспитывать сына племянницы, решать какие-то проблемы, терпеть присутствие пожилого, вечно недовольного человека.
Галя мыслит как-то отстранённо, абстрактно.
Она не думает, что этот развод, она наблюдает будто со стороны.
Её тихонько трясёт, от возбуждения, от того, что она задумала.
Боже мой, думает женщина, я буду тихонечко-тихонечко, как мышка жить. Я буду путешествовать, читать книги, я буду жить.
Устала, как же устала, оказывается.
-Может поедем куда-нибудь на новый год?- закидывает вечером Галя удочку, смотря на недовольного супруга
-В смысле? Новый год семейный праздник. Мать с Серёжкой придут. Дети
-Дети со своими друзьями будут встречать
-Ну, а мы со своими
-У нас есть друзья?
-Не придирайся, что ты выдумываешь? Что с тобой?
-Ничего…
-Мать приходила, там …это…Людка вроде беременная, им жить негде…
-Серьёзно? Мы её к себе возьмём да? Людку беременную, её сто пятнадцатого мужа, Серёжу вашу маму, ещё есть кто? Мы их всех к себе возьмём.
Новый год забабахаем, я надену костюм снежинки и буду кружить и порхать с подносами, кружить и порхать, главное успеть шторы перестирать все, да, шторы.
-Не понял, ты чё пьяная?
-Ага! я же эта алкашка, ну. Вон, шторки даже не могу постирать
-Да, не можешь, — взорвался супруг, — гормальная баба, раз в месяц стирает, а ты…
-А я не нормальная, ахахахаха, я ненормальная. Господи какая же я ненормальная.
Так просрать жизнь, вот дура. А, ну надо же. Растелёпа, -зло говорит Галя, — я же никудышная, как ты со мной живёшь? Дура не хозяйственная, и вообще…
Я пойду…
-Куда, — обескураженно спрашивает муж
-Не знаю, куда-нибудь подальше от вас, идеальных
-Стой, подожди ты чего? Ты из-за Людки что ли? Да она к нам не придёт жить, ты что?
-Конечно не придёт, твоя мама придёт и племянник. А Людка не, не придёт пока наверное. Она просто будет рожать детей и к нам сплавлять, рожать и сплавлять, есть же Галька, дура и терпила… Правда?
Тебе самому-то не душно? Где тот парень, который водил меня в кино, с которым мы, пробирались на лодочную станцию и целовались там, ходили по городу и пили шампанское из горлышка, а потом убегали от патруля? Где он?
Он там, в юности застрял, превратился в старичка, но в юности, так удобно. Мама рядышком, мама передала жене ляльку.
Жена, то есть я, превратилась в маму.
Так удобненько, правда же?
Я ухожу, — уже спокойно сказала она, — я устала от вас. Куда? Пока в гостиницу, наверно, куда ещё — то, а потом обдумаю и решу.
-Мама, что у вас случилось, — разбудил её взволнованный голос в трубке телефона
-Алё, дочь, всё хорошо
-В смысле хорошо? Папа позвонил, жлуется, бабушка орёт
А ты пошли их, всех
-Куда?
-Туда, дочь, я в гостиннице, у меня нет мужика, если они об этом вдруг загворят ушла от них, я устала
-Да от кого же, мама?!
-От отца и его семьи, я о них устала. Всё, я спать.
-Я приеду, мам
-Зачем? Ты серьёзно думаешь, что если ты приедешь, то я опять вернусь в рабство? Нет! Всё, успокойся, никого не слушай.
Дочка заплакала
-Мам, — она плачет, блин, сна как не бывало, — мам, вы что с папой расстались?
-Я не знаю, -Галина задумалась, — знаешь, я не хочу расставаться с твоим папой, в смысле разводиться, но я и жить так не хочу. Не плачь, так бывает, малыш. Не уйду, значит погибну, сил нет…
Дочка плачет, Гале уже не до сна.
-Ладно, мамочка, я поняла.
А утром позвонил сын, разговор был примерно в том же ключе. Но он мальчик, да какой мальчик, мужчина уже, он занял сразу материну позицию.
Сказал что если что, он рядом…
Прошла неделя. Надо что-то делать, решила Галина.
Она вышла с работы пошла тихонько в сторону парковки
-Девушка, а девушка, хотите водки
Галя опешила, потом остановилась и повернулась назад.
Там стоял её муж, с букетом цветов, в старом спортивном костюме, и где только откопал, в дурацкой бейсболке, каких уже даже алкаши не носят, но когда-то она была жутко модная и костюм…Он тогда вообще был модный парень, и весёлый, и озорной. И с чего она решила, что не любила его, вель любила…Да и сейчас любит, может не так, как в молодости, когда ярко, весело, вкусно, но …любит же…
-Я не пью …водку, — медленно говорит Галя, как когда-то, много лет назад
-Я тоже, просто вы мне очень нравитесь
-И вы решили угостить меня водкой?
-Я просто хотел не банально познакомиться, чтобы вы точно пошли со мной на свидание
Галя хитро прищурилась
-А ваша фамилия случайно не Морозов?
-А что не так с фамилией Морозов?
-Да был у меня тут…ну в принципе и есть пока, один Морозов, из весёлого парня, превратился в не пойми что, живущего по чужой указке, не ценящего свою жену, да ну их, этих Морозовых, не нужны они мне больше
-Совсем? Совсем, совсем. Совсем не нужны? А если он исправится?
-Не думаю, слишком поздно…
-Вы знаете, я не тот Морозов, тот ушёл, я другой. Я вам клянусь, что я другой. И знаете что, а поедемте на Новый год, на лыжную базу
-С кем?
-Ну вдвоём конечно. С кем ещё — то….
-Морозов, — Галя шагнула к мужу, — Морозов, где ты был, так долго?
-Я? Я спал… Прости, а? Пойдём домой, мне без тебя даже дышать тяжело. Я не могу находиться в квартире без тебя, цветы вянут без тебя, кошка заболела, в окно смотрю, а там тебя нет.
Галь прости, а? Вернись, я дурак, знаю.
Прости…
А дома их ждала дочь, она приехала к родителям, из кухни доносились обалденные запахи.
Из комнаты выглянул тоже приехавший сын, и Серёжа
-Мам, пап привет
-Здрасте, тёть Галя, если мешаю, я уйду. Там мать с бабушкой и её новый мужик собачатся.
-Сиди уже уйдёт он. Серёжа…
-Аааа
-Уроки только сам делать будешь
-Какие уроки? А вы чё? Вы меня оставите?
-Нет, на улицу выгоним, вон в братовой комнате живи
-Моя тётя — мама, -как в детстве сказал Серёжка и обнял по-медвежьи Галю
И чего я взбрыкнула, думает вечером Галина, всё же хорошо…
А ведь я чуть не потерял её думает притворивщийся спящим Морозов, и заботливо укрывает одеялом свою Галку, вот дурак -то.
Завтра в кино её позову, на последний ряд, вот удивиься-то
Эх, Морозов, без хорошей встряски — то никак?
Спасибо за лайк
