Аркадий решил всерьёз заняться воспитанием сына. Серёже недавно исполнилось пять лет, и Аркадий понял — пора!
Сам он вырос в неполной семье, вокруг были одни тëтушки-бабушки да мамины подруги, с которым его оставляли, когда маме надо было по делам. Плести макраме из женских душ он научился быстро: поныть, сделать вид, что не услышал, засесть за уроки и долго сидеть над учебником, который, как потом выяснится, лежал вверх ногами.
Нет, Аркадий не жаловался на недостаток внимания, он чувствовал — его любят. Но когда сам стал отцом, задумался, чего ему самому не хватало и что он хотел бы дать сыну. Неожиданно понял, что не хватало крепкой мужской руки. Он рассуждал так — некоторые вещи ребёнку надо вдолбить, чтобы это стало естественным, как кофе по утрам. Например, чистить зубы два раза в день. Это, конечно, самый банальный пример, но он видел, что Серёжа и здесь уже начал хлыздить, сочиняя нелепые отговорки.
Сам Аркадий в детстве был мальчиком увлекающимся. Его лихо закручивало в водоворот интересных занятий, но также быстро отпускало.
Однажды он решил стать крутым каратистом и при всей школе наподдавать Егорову из 10Б, любящего задирать «мелюзгу». Аркаша записался на секцию карате к невысокому, смуглолицему Тимуру Руслановичу напоминавшего мальчику Джеки Чана. И сенсей даже один раз похвалил его. Может, похвалил бы и во второй, но не успел —Аркаше вдруг стало лень ходить на тренировки. Пропустил один раз, потом ещё, а потом и вовсе забыл. Так Егоров и получил аттестат, не узнав, что Аркадий для него приготовил.
Потом мальчик начал ходить на кружок по моделированию кораблей. И было очень интересно! Особенно слушать пожилого Родиона Вениаминовича, работавшего когда-то в конструкторском бюро. Родион Вениаминович, которого они за глаза называли Веникович, рассказывал удивительные истории о судостроении. Было так здорово, что Аркадий посетил кружок аж три раза! Но неожиданно наступила весна, на Аркашу напал футбольный жор, и про кружок он напрочь забыл.
И вот сейчас Аркадий, повзрослев, покопавшись в прошлом, пришёл к умозаключению, что будь у него строгий наставник в виде старшего брата, дяди, то он своим примером научил бы доводить начатое до конца. «Строгость мальчикам нужна, — рассуждал он. — Полюбил же я алгебру, потому что Антонина Семёновна была ух какой строгой, и попустительства в знании своего предмета не допускала. Значит, мог бы и приëмы карате знать, и у матери в стенке красовался бы собранный мной корабль. Ну или хотя бы шлюпка…»
Осознав, что и во взрослой жизни отсутствие дисциплины даёт свои печальные плоды, Аркадий решил сына не упускать. Это мамка пусть сюсюкает, баюкает и дует во все места. Он сына будет воспитывать как настоящего мужчину: сказал—сделал. Ну и он, Аркадий, получит свой профит — прокачает силу воли. «Если у меня есть плохая привычка, то я могу от неё отучиться и заменить на новую», — решил мужчина.
Поэтому поискав близлежащие секции, записал сына на кёкусинкай: десятиклассник Егоров не давал покоя, и надо «ему» наподдавать хотя бы руками (или ногами) сына. Ведь такие Егоровы обязательно появятся.
Сын ходил учиться кричать «ки-и-я-я», а сам Аркадий в соседний зал в качалку — качал дисциплину, потому что после рабочего дня идти в зал и работать с весом не хотелось. Но какой пример он подаёт сыну?
Осенним вечером Аркадий и пятилетний Серёжа, уставшие и ставшие чуточку сильнее, зашли в автобус. Людей было немного, практически все сидели. Нашлось два местечка и для наших дисциплинированных героев. И хорошо, что нашлось, потому что на следующей остановке автобус впустил других пассажиров. И им уже пришлось держаться за поручни и ехать стоя.
— Как позанимался? — поинтересовался отец (важно ведь обсуждать, разговаривать и проговаривать! Нужно вложить в сына свою жизненную философию)
— Хорошо, — звонко ответил мальчик и заëрзал.
Это ëрзанье означало, что всё не так хорошо, как чадо рассказывает.
— А подробнее?
— Руслан Тимурович отправил меня на скамейку, — нехотя признался малец.
— Хм, почему?
— Ну я немного баловался…
— За «немного» на скамейку не отправляют! Что натворил?
— В стойку не хотел вставать…
— Почему?
— Не зна-аю, — заныл мальчишка тоном, который Аркадию был хорошо знаком.
Жена после такого жалобного скулежа, как правило, смягчалась, оборона начинала трещать по швам.
— Что значит, «не знаю»? — строго спросил он. — Мужчина должен отвечать за свои поступки. Итак, почему не хотел вставать в стойку?
— Не знаю… Устал… — Серёжа начал перебор вариантов, которые устроят отца.
— Ты же спал сегодня в тихий час и из садика я тебя пораньше забрал. Отчего ты мог устать? — сурово спросил отец, чуть повысив голос.
— Не зна-аю… — Серёжа ëрзал на сиденье.
— Значит так, сын, запомни. Во-первых, отвечай за свои поступки. Если что-то натворил — отвечай, а не мямли «не знаю, не знаю».
Аркадий незаметно стал говорить достаточно громко, и весь автобус был вынужден слушать лекцию. Те, кто ещё помнил родительские нотации, сочувственно смотрели на мальчика. Некоторые кивали, соглашаясь с папой. Аркадий громко продолжал:
— Во-вторых, если пришёл заниматься, то надо заниматься, а не вертеться, как червяк на солнцепёке. Видишь, какая штука получается, Серёжа, если ты балуешься, то ты не запоминаешь правило выполнения приёма. И всегда будешь делать его неправильно. Знаешь, как говорят великие мастера карате? Для изучения одного удара нужно его выполнить тысячу раз! Понял, да? Тысячу! И если ты не будешь проявлять упорства, начнёшь отлынивать, то ничего не получится. Понял?
Мальчик уныло кивнул. Дедушка иногда говорит бабушке: «Не нервируй меня, Муля!». Серёже почему-то тоже захотелось сказать именно так, но он не знал, можно ли такое говорить взрослым. Тем более, он пока не знает, что такое Муля. Надо спросить у деда, а пока придётся сидеть и слушать. Была бы на его месте мама, он бы всплакнул, и она тут же перестала бы ругать его. С папой не прокатит…
Аркадий продолжал воспитание:
— Вот смотри сын, что получается. Ты один раз схалтурил второй, третий. И у тебя это войдёт в привычку. Надо вырабатывать в себе стойкость и упорство. Чтобы разбуди тебя ночью, и ты сразу в стойку встал. Вот это будет мастерство! Понимаешь?
Серёжа опять кивнул и тоскливо посмотрел в окно, пытаясь понять далеко ли до их остановки.
— Это очень важно иметь правильные привычки! Мне ведь тоже иногда не хочется идти в качалку, но я собираю волю в кулак и иду, — Аркадий сжал кулак, демонстрируя свою решительность. — Понимаешь, сынок? Это важно, очень важно делать всё правильно и слушаться взрослых!
Серёжа не выдержал этого мотивирующего питча и звонко, на весь автобус вставил аргумент:
— Мама тоже тебе говорит не пи́сать в раковину, а ты всё равно пи́саешь! Тысячу раз говорила, а ты не запомнил!
Некоторым пассажирам удалось сохранить серьёзное лицо. Но их была такая малость, что за широкими улыбками и не разглядеть. Аркадий густо покраснел, словно в автобусе включили печку и закрыли окна. Подъехавший к нужной остановке автобус спас мужчину и он, подхватив спортивную сумку и крепко взяв сына за руку, покинул место позора, пока его не запомнили в лицо.
Серёжа не понял, почему дяденька у двери незаметно показал палец вверх. И люди так счастливо улыбаются, словно в садике объявили карантин. А ещё не понятно почему папа замолчал. Наверное, устал… Может спросить у него, что такое Муля? Папка же добрый, просто его спорт испортил…
Спасибо за лайк
