Мой знакомый, кажется, был таким же зеленым, как зелье той старой ведьмы. Он говорил:
— Знаешь, у меня суставы изнашиваются и, кажется, крошатся в пятках. Ночью они так болели, что я не мог спать. Какой ужас!
Он часто ходил в больницу. О, как он любил больницы! Запах стерильных шприцев и аммиака, длинные белые халаты и катающиеся взад и вперед инвалидные коляски, будто танцующие вальс.
И этот чудак берет очередь к случайному врачу, неважно к кому. Он сидит, потирая руки, перебирая пальцами и нервно смотрит на дверь. И когда туда заходит кто-то другой, он думает, что жалобы этого человека ничто по сравнению с его. А когда врач, не дай Бог, уделяет больному больше десяти минут, он начинает чувствовать себя неуверенно, даже иногда ревнует, когда слышит из-за двери:
— А теперь снимите рубашку.
Но вот наступает его заветный поворот: он смело берется за ручку потными ладонями, открывает дверь, секунду осматривает кабинет, словно ищет что-то, что действительно могло бы оценить его тяжелое состояние, и входит.
Низко поклонившись человеку в белом халате, он смело, словно по подиуму, обходит кабинет и, дойдя до стола, измученный, с лицом, полным горя и страдания, падает на стул. Тут мой друг с гордостью роняет толстую медицинскую карту — главное его достижение в жизни. Особую гордость вызывают рентгеновские снимки и результаты анализов пятилетней давности.
— О, были времена!
— Ну, что у тебя ?» — спрашивает доктор, устав листать этот Талмуд.
— О, я несчастный. — вздыхая, начинает больно. — Вот, например, вчера…
Уже на седьмой минуте разговора доктор не помнит, кто он, как зовут его жену и где он пьет кофе. Он знает только, что у больного, активно жестикулировавшего перед ним, прошлой ночью была сыпь на груди, а позавчера он заметил желтое пятно в глазу, которое через час исчезло, но все еще беспокоило его.
— Так что Вас беспокоит? — снова спрашивает врач.
— Все! — с удовлетворением отвечает больной.
Спасибо за лайк
