Без любви все черствеют, Шер-хан исключением не стал

Как говорилось в народных сказках — ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко, в общем, на удобном расстоянии от райцентра располагался поселок. Относительно рядом, чтобы не отрываться от цивилизации, и на удобном удалении от городской суеты, чтобы сохранить самобытность и размеренный уклад глубинной деревенской жизни. Часть домов стали дачными усадьбами потомков аборигенов, некоторые были выкуплены для этой же цели чужаками, а в основном — местное население, такое же как и в остальной российской глубинке. Крупного скота уже никто не держал, а птица была во многих дворах. А значит и запасы зерна кое-какие имелись.

А это, как известно — раздолье для мышей и еще, кого покрупней. По-разному с этим справлялись жители, кто капканы и мышеловки ставил, кто кошку в комплекте к птичнику имел. Как-то в августе невесть откуда взялся, яркий медно-рыжий пугливый котенок. И по тому, как он избегал контакта с людьми, было видно, что родился и рос вдали от людей, и, возможно на опыте знал, что ничего хорошего встреча с человеком не сулит, и лучше от людей держаться подальше. Но то там, то тут стали замечать этого проныру убегающим из двора, с зажатой в зубах серой хвостатой добычей. И полчища грызунов, которые к зиме перебираются ближе к еде и людям, заметно поредели и притихли.

Как он пережил зиму, никто не задумывался — он, как и положено приличному коту, жил ночной жизнью, а днем, возможно, отсыпался в укромных уголках в курятниках и на чердаках. Но с приходом весны, ближе к лету, когда день лишь ненадолго стал уступать время ночи, а жители почти переселились из домов во дворы, этого красавца трудно было не заметить. Из неуклюжего котенка вырос серьезный хищник. Длинные мощные лапы грациозной тигриной походкой несли налитое силой тело, казалось, будто видно каждую мышцу под короткой, но плотной шерстью. Голова в настороженном напряжении чуть ниже лопаток, как перед броском, и длинный, плавно изогнутый у земли хвост, готовый в любой момент изменить направление этого самого броска. Его шерсть, необычайно яркая и в пасмурный день, а на солнце отливала такой звонкой медью, что казалось, искрит каждый волосок. А из-под хмурого лба невиданным янтарем горел почти магический, не по возрасту пронзительный взгляд. И имя Шер-хан, кем-то запущенное, пристало к нему окончательно.

Заслуги этого чужака в избавлении от грызунов быстро померкли, когда вылупились первые цыплята и гусята.

— Этот зверюга и гуся взрослого задушит, не поморщится, а цыплят по десятку за раз щелкать будет! — раздавалось в соседских беседах при появлении кота в поле зрения. Хотя, никто не заявлял, что недосчитались птенцов, но человек, как известно, мыслит и наперед, поэтому, завидев даже за забором своего участка медный всполох, многие считали обязательным запустить в него тем, что под руку попадет.

При этом наблюдательному человеку сразу бы стало понятно, что не смотря на отношение людей, у животных свои законы, и Шер-хан в поселке главный. Все местные коты только уловив его присутствие, опасливо озираясь, удаляются к себе во дворы, а кошки, прихорашиваясь, усаживаются на видных местах.

К концу июня в бабушкин дом приехали Наташа и Роман провести совместный отпуск в тени вишневых и смородиновых зарослей старого сада, попутно начав подготовку для переезда сюда. На следующий день, отпустив мужа на вечернюю рыбалку, Наташа села на террасе с чаем и наслаждалась пряным закатом, благоухающим июньским разнотравьем. Наблюдая, как малиновые отблески уходящего за горизонт солнца меркнут и растворяются в бледнеющем пологе неба, боковым зрением она уловила что-то яркое и стремительное совсем рядом. Обернувшись, заметила как в зарослях у старого сарая исчез огненный хвост. На следующий день, также ближе к вечеру, ей удалось немного лучше рассмотреть гостя.

Пообщавшись с соседями, узнала, что это злобное существо “наводит ужас” на все окрестности. Что все опасаются за птичий приплод, и в общем, ему нигде не рады.

Запомнив маршрут проникновения рыжего разбойника в свой сад, девушка поставила миску с мясным лакомством у раскидистого куста смородины. В этот вечер ей не удалось его увидеть, но утром миска была пуста.

Наташа снова положила в нее угощение, и села ждать на террасе, устроившись, чтобы видеть происходящее. В какой-то момент ей надоело ждать, и, собравшись было уйти, она пробежала взглядом по зарослям вдоль забора, и обнаружила, что за ней пристально наблюдает пара внимательных глаз. Затаив дыхание, девушка осталась наблюдать. Спустя время, кот выбрался из кустарника, и осторожно ступая, не отводя взгляда, медленно двинулся в направлении еды. Расположившись у миски так, чтобы контролировать возможное нападение со стороны незнакомки, он принялся за трапезу. Покончив с ужином, Шер-хан стремительно удалился тем же путем, что и пришел.

На следующий вечер миска снова была наполнена, но стояла уже на пару метров ближе к крыльцу дома. Все повторилось в точности как накануне. Так, неспеша, за пару недель кошачья столовая оказалась у крыльца террасы. И при появлении гостя Наташа начинала его приветствовать:

— Огонек, ты пришел?! Смотри, что я тебе приготовила, угощайся, не стесняйся!

Впервые обращенный к нему человеческий голос, заставил зверя замереть, и он был уже готов в один прыжок исчезнуть, но непривычная ласковая интонация и отсутствие со стороны этого человека видимых попыток напасть, все же остановили животное от бегства. Пока рыжий был занят вкусностями, хозяйка продолжала:

— Не бойся, Огонек, ешь, приятного аппетита. Красавец какой! Ты почаще приходи, одному ведь грустно жить, а вместе — всегда веселей.

Так, мягко приговаривая, девушка медленно спустилась с крылечка и присела рядом. Еда закончилась, но гость не уходил, а самозабвенно облизывался и умывался, позабыв об опасениях. Когда мягкая рука осторожно коснулась его загривка и легким движением прошлась вдоль спины, он вдруг замер и съежился, поддавшись привычному рефлексу, и, казалось, сейчас удерет, метнувшись яркой вспышкой в кусты… но вдруг замурлыкал. Сначала осторожный, едва слышный рокот, будто в глубинах начавшего пробуждение вулкана, а потом, нарастая и переходя на переливистое бульканье. Тело само подалось к руке, требуя продолжения.

— Ну вот, никакой ты не злодей, Огонек, тебя просто никто не гладил… — Улыбаясь, подумала Наташа.

Спасибо за лайк

Источник

Понравилось? Поделись с друзьями:
WordPress: 8.59MB | MySQL:64 | 0,376sec